Офис как офис

Офис как офис

Катя первый раз устроилась на работу. И сразу в супер-современный офис в небоскребе. Стеклянные окна в пол, весь город как на ладони. Вечером, когда "взрослые" сотрудницы разбегались к мужьям и детям, за окном горела огнями тьма, а ярко освещенный офис становился прозрачным, как аквариум. Это смущало и будоражило Катю, и только мысль о том, что на верхнем этаже небоскреба некому заглядывать в ее вечерний аквариум, позволяла ей победить ощущение, что ее видят глаза неспящего города.

Сотрудниц было всего четверо, и босс, который появлялся редко, говорил мало, и которого Катя побаивалась, хоть и видела всего несколько минут в день: пока идет до своего отгороженного кабинета в общем пространстве, да иногда когда останавливается за ее спиной и смотрит в файлы, с которыми Катя работает. Иногда босс парой фраз корректировал Катины действия. Он был немолод, опытен, не особо красив, но его уверенная властность обеспечивала ему и имидж, и репутацию, и почтение подчиненных.

Иногда Катя пыталась фантазировать об отношениях с ним, но какие могут быть отношения с каменным троллем? Да свадьбой воображаемый роман не мог закончиться никак, а Катя, хоть и имела какой-то бестолковый студенческий опыт секса, в душе грезила о романтической связи на всю жизнь, с трепетом, первыми робкими поцелуями, предложением, детишками и прочим тихим семейным счастьем.

Мир жестких переговоров, риска и красивых девочек, проводящих часы в спортзале,  — мир, в котором босс плавал акулой, — был для катиных грез чужим и неуютным.

Как-то босс сел рядом с Катей, и что-то коротко объяснял, показывая пальцем в экран и перехватывая мышку. Катя волновалась и старалась внимательно слушать, чтоб потом не сбиться, вспомнить, сделать.

Поэтому она не сразу поняла, что происходит, когда босс, не прерывая объяснений, накрыл ладонью ее грудь и двумя пальцами сжал сосок через лифчик. Три секунды — и его рука сместилась на мышку, курсор пополз к графику.

Катя замерла: может, ей показалось? Да как такое может показаться?

Отгороженные мониторами, клацали клавишами другие сотрудницы. Речь босса продолжалась без запинки, он задал вопрос, ответ на который еще надо было сформулировать — и Катя начала лихорадочно подыскивать слова.

Ее аргументы убедили начальство, босс сухо поблагодарил и ушел в свой кабинет.

В этот день Катя ушла первой, сбежала панически. Дома думала, не уволиться ли, но решила: нет.

На следующий день она с напряжением ждала, какой будет встреча с боссом, как он может поступить, какими словами она попробует поставить его на место.

Босс пришел, пригласил всех на планерку, раздал поручения. Попросил Катю остаться, и выдал ей пакет новых для нее задач с четкими инструкциями.

Вернувшись на место, Катя засомневалась: может, правда показалось?

На следующий день она ушла домой как обычно, позже всех. Босс тоже остался в офисе допоздна, но к Кате не подошел, попрощался вежливо.

Катя расслабилась. И услышала в глубине своей души что-то похожее на досаду: она была готова к битве, но противник не пришел.

Вечером, лаская себя, она сжала сосок на три секунды. Понравилось. Она покрутила в голове фантазию: а если?.. и кончила.

Следующие три дня не происходило ничего. Мелькнули выходные, рабочие задачи требовали внимания, вернулись рабочие вечера в аквариуме с людьми, открытом "взгляду города". Во вторник Катя была последней, ей оставалось отксерить документы.

Около ксерокса босс подошел к ней и молча провел рукой по ее шее, затем его ладонь скользнула ниже, на грудь. Он расстегнул верхнюю пуговицу в вырезе катиной блузки. Рука нырнула в лифчик, сминая, сдвигая его, обнажая все тот же сосочек, вынимая его из амуниции, заставляя выглянуть и из белья, и из расстегнутой блузки, лаская...

Босс убрал руку.

— Не трогай свою одежду, — сказал он. — Заканчивай работу, и можешь идти домой.

Сосочек торчал из блузки, полурасстегнутой, сбитой набок. Катя чувствовала, что ее лицо залила краска стыда.

И что ее трусики промокли, хотя в голове ее были только стыд, смущение, ощущение нереальности происходящего.

— Закончи копирование, — сказал босс и ушел в свой кабинет.

И Катя закончила копирование. Она остро чувствовала, что ее грудь обнажена, что босс смотрит через стеклянную стену своего кабинета, как она копирует бумаги и как край блузки прикасается к не груди. И город за окнами смотрит снизу вверх, и, конечно, никто ничего не разглядит на такой высоте. Катя подошла к окну, отразившись в нем. "Я почти прилично выгляжу, — подумала она, — небольшой беспорядок в одежде. У меня красивая грудь".

Разложила документы по папкам, пошла одеваться. У шкафа с верхней одеждой стоял босс. Он молча подал пальто Кате, и сам застегнул его.

Катя ехала в метро голая под пальто. Блузка давно выправилась, выпрямилась от ходьбы, спрятала сосок, и пальто не натирало, Катя чувствовала свое тело и его наготу под одеждой.

Назавтра было очень трудно работать. Ощущение собственной наготы под одеждой заставляло намокать там, внизу. Кате казалось, что она пахнет мускусом на весь офис, она несколько раз ходила в туалет подмываться в кабинке, а в перерыв сходила купила новые трусы — сухие.

Вечером босс подал ей пальто и помог одеться.

Больше ничего не было, но Катя поняла, что это тактика, что он ее приручает, заставляет думать о нем и о сексе. "Пускай", — решила Катя.

Острое ощущение жизни, пронзающее ее в эти дни, заставляло смотреть на происходящее как на сериал: что дальше? Что приготовил сценарист?

В четверг она поняла, что затягивает работу до ухода коллег, потому что надеется, что новую серию покажут уже сегодня. Копировала что-то не особо нужное. И ждала.

Она хотела не секса.

Она хотела идти за тем, кто уверенно ведет по дороге, которая ей незнакома.