Охико

Охико

Охико.

Еловые иголки.

Дорога острой сосулькой разрезала еловый бор. Предрассветная суетливая тишина скрежетала по воздуху. Просыпались жители леса, увлекаясь привычной рутиной. Внезапный рёв мотора нарушил хрупкий покой и метательной звездой просвистел над округой. Одиночка отчаянно поддала газу, резко отклонив руль вправо, и верный байк, проехав обочину, послушно залетел в колючие объятия деревьев. Узкая тропка пропускала давних знакомых в лесное царство, открывая взору Дзихико заветный вид. Девушка затаила дыхание, едва сдерживая обжигающие слёзы. Почти на месте. Сцепление. Тормоз. Нейтральная. Поворот ключа. Подножка. Яркие наклейки танцевали на металлическом теле байка. Дзихико с нежностью провела по ним рукой. Она всегда покупала такие картинки во время нередких путешествий, в основном на ярмарках. Вымучила улыбку.

Среди изящных и стройных елей притаилась одинокая сакура. Она будто улыбалась и была рада видеть Дзихико. Вокруг дерева была заботливо высажена цветочная ограда. Девушка сняла шлем, и янтарные волосы тысячей змей ужалили обманчиво хрупкие плечи. Прикушенная до крови губа. Нахмуренные брови. Несколько хитрых слезинок всё же пробились сквозь упрямо зажмуренные веки. Кожу щекотал мшистый ветер, противно слизывая с лица водные хрусталики. Дзихико усилием воли заставила себя не плакать и, шатаясь, направилась ближе к сакуре.

На любимой скамейке девушка заметила фигуру незнакомца. Серая шляпа удобно устроилась на седой голове. Кажется, ей там нравилось. Сутулая трость опиралась на бортик скамейки, тяжело вздыхая. Сам мужчина кутался в большой пиджак, синий в жёлтый горошек. Старые добрые руки перебирали иголки на небольшой еловой ветке. Лицо улыбалось из-под полей шляпы. «Какая красивая у этого мужчины улыбка… Никогда такой не видела» — подумалось Дзихико. Девушка подошла поближе, отёрла разъедающие слёзы рукавом и села рядом. Брёвна были холодные. Молчание притаилось, словно хищник. Первым заговорил мужчина.

— «Огонь великий» — с горькой, но доброй улыбкой проговорилось из-под шляпы, — Ты потерялась? — шляпу сняли, и Дзихико смогла рассмотреть незнакомца. Карие озорные глаза стрельнули; лукавые, добрые. Виднелись чёткие линии скул, не потерявшиеся даже под гнётом злого времени. Узкий, тонкий подбородок. Губы снова улыбнулись… Таких красивых улыбок Дзихико никогда не видела. Всё лицо будто улыбалось. Улыбка точно была лучшей подругой этого мужчины. Она обнимала и успокаивала. Дзихико посмотрела в сторону. Листья недовольно бормочут. Деревья возятся.

— Нет, — по-детски остро ответила девушка.

— Как тебя зовут? — еловая ветка разлеглась на скамейке.

— Дзикико, — девушка взяла ветку, прижала к себе как игрушку.

— «Милость, благодать». Очень красивое имя. Сильное, — тишина выпрыгнула из-за стволов деревьев.

— А вас как зовут? — ветер с любопытством устремился к собеседникам, потрепав копну рыжих волос.

— Тебе очень идёт этот цвет. Огненный, — лицо снова улыбнулось, — знаешь, что это за дерево? — девушка потупила глаза и опустила плечи, отрицательно мотнув головой. Ветер лизнул шею. Сакура будто подобралась, прислушиваясь к разговору.

— Я назвал его в честь одной моей давней знакомой. «Огонь великий»… Её звали Охико, — лицо снова улыбнулось; горько и солёно. Из внутреннего кармана пиджака выплыла потёртая тетрадь в кожаном переплёте. Добрые пальцы нежно провели по истлевающей коже, — Его привезли сюда из сада цветущей вишни. Там необыкновенно красивые сакуры… Я выбрал ту, что похожа на неё, — стеклянный хрусталик показался из-под шляпы. Мужчина его отёр, — теперь она всегда тут, рядом. Я часто здесь бываю.

— Почему вы сказали о вашей знакомой в прошедшем времени? — еловая иголка уколола Дзихико. Девушка ойкнула.

— Потому что теперь этой знакомой уже нет,— Дзихико понурила голову, — Дитя. В своей жизни я совершил много ошибок. Да и кто их не совершает… Знаю только одно. Эта знакомая была мне очень дорога. Хоть мы и не общались много-много лет, — глаза озорно посмеялись, — даже больше, чем, тебе. Я узнал о её смерти случайно… Когда ко мне явился нотариус и заявил, что некая г-жа Охико N завещала мне одну вещицу, — кожаный рот тетради открылся, и выпустил на волю бумажные страницы. Они были исписаны и затёрты. В некоторых местах чернила расплылись, и буквы купались в озёрах клякс, — Это её дневник. Она умерла тихо, во сне, от старости… — незнакомец тяжело вздохнул, и шляпа будто повторила его движение. Вдалеке злобно крикнула ворона, — да и мне недолго осталось. Хотя я так говорил с двадцати лет, а она вечно пихала меня за такие слова, — мужчина хихикнул. Взял ветку, перебрал иголки. Воздух пропах хвоей. Иголки недовольны, — В это место я вложил свою душу. Оно напоминает мне о ней. Каждый листочек, каждый цветочек… Оно даже улыбается её улыбкой. Смеётся её смехом. Мне иногда кажется, что Охико всегда была… и будет рядом с моей душой. Я стараюсь о многом не думать. Избегаю. Я всегда избегал. А она тянулась, хотя я убеждал себя в обратном. Представлял себя слепым кротом. Я долго не мог заставить себя прочитать хотя бы строчку из этой тетрадки. Теперь я знаю каждую букву наизусть… и всегда буду помнить, — спрятавшаяся было тишина снова выпрыгнула из укрытия.

Дзихико сняла с мужчины шляпу. Примерила. Янтарные кудри непослушно выбивались из серого панциря. Девушка улыбнулась. Интересно, какой была эта загадочная знакомая? Ей представилась пожилая Охико. Вдруг захотелось её крепко обнять. Как родную бабушку.

— Что бы тебя сюда ни привело, знай, что здесь тебе всегда будет спокойно. Она всегда поддержит. И превратит шторм на душе в уютный штиль, — незнакомец провёл пальцем по размазанным строчкам. Палец будто прощался. Тетрадь захлопнулась. Дзихико взглянула на еловую ветку. Красивая. Дикая и необузданная природа. Такая загадочная и терпкая. Девушка потрогала её. Ветка прищурилась и ощетинилась. Дзихико снова укололась, ветка упала. Мужчина по-отцовски улыбнулся и поднял беглянку, заботливо пристроив её на скамейке.