Околдованные мной

Пролог

Солнце нещадно лижет влажные смуглые тела сражающихся на холодной стали драконов. Их глаза горят цветом родного клана: фиолетовым у Винса и желтым у Ливиаса.

С непрекращающимся лязгом клинков Винс все-таки выбивает оружие из руки Ливиаса, ударяет его по наплечнику, и тот падает на колено. Золотая трибуна издает протяжный стон, фиолетовая бодро гудит, поддерживая своего фаворита. И только моему отцу, лорду нашего Терминуса, все равно, кто из этих двоих победит. За мое сердце сражается целых семь женихов. Двое станут моими мужьями. Будь он еще жестче, то отдал бы меня за всех семерых. Но видимо, проснулась в нем отцовская любовь, остановившая его, когда он ставил меня перед этим фактом.

— Ну как тебе Винс? — светится он лучезарной улыбкой в тени навеса, под которым мы сидим в креслах, как главные виновники торжества.

Я пожимаю плечами, не видя разницы между всеми семерыми. Их словно одна мать родила. Высокие, мускулистые, сильные, натренированные. Рычат на арене как дикари, пугая детей, вызывая зависть у остальных мужчин и мурашки у возбужденных женщин.

Я уже неделю наблюдаю за тем, как они с яростью и остервенением борются за меня. Отец устроил целый ряд мероприятий, каждое из которых заканчивается пиршеством. Но скоро женихи начнут вылетать из отбора, пока не останется двое. Они принесут не только победу своему клану, но и новое уважение. Ведь среди красных драконов уже больше сотни лет не рождались девочки. И тут на свет появилась я — та еще счастливица! По-хорошему, мне надо выйти замуж за красного и продолжить чистокровный род. Но если бы лорд Терминуса отдал свою дочь — единственную незамужнюю девушку клана! — за красного, остальные драконы сочли бы этот жест за эгоизм. Поэтому мой находчивый родитель выкрутился из ситуации, заявив, что отдаст меня за троих! Нетрудно догадаться, что первым станет красный дракон, а два других будут лишь приложением. И соседи рады, и шанс продолжить чистокровный род не превратился в пепел.

Винс ликует, Ливиас поникает, стыдливо опуская лицо перед золотой трибуной. Мой отец объявляет турнир оконченным, и я наконец-то могу отдохнуть. Встаю с кресла и вижу, как ухмыляющийся Винс подмигивает мне своим фиолетовым глазом. Их яркость медленно гаснет с засыпающим внутри драконом, а я наоборот, бужу свою драконицу и завожу потенциального жениха красными вспышками в своих глазах. Даю ему понять, что недовольна его жестом, а он лишь еще шире склабится.

Я в сопровождении служанок ухожу с балкона, сажусь в колесницу, запряженную огромным грифоном, и взмываю в небо. Вечером снова состоится бал. Мое присутствие на нем обязательно. Но сейчас, пока отец будет поздравлять кланы сегодняшних фаворитов и поддерживать унывающие кланы проигравших, у меня есть немного времени, чтобы побыть наедине с возлюбленным Мариусом.

Он ждет меня у реки. Встречает жаркими поцелуями и шепчет, как сильно любит меня.

— Как все прошло? — спрашивает он, не выпуская меня из своих объятий.

— Винс и Джерон лидируют.

— То есть, вероятно, фиолетовые и зеленые скоро с нами породнятся? — улыбается он, а мне становится до горечи обидно, что он все воспринимает, как шутку.

Мой отец разрушил все мои мечты, лишил меня права выбора, готов отдать меня за этих неотесанных невежд.

Возмущение вырывается откуда-то из моих глубин. Я отталкиваю Мариуса и бурчу:

— Неужели тебе безразлично, что придется делить меня с ними?

Я заглядываю в его светло-карие глаза, жду, когда же они вспыхнут красным, но вижу в них лишь свое отражение. Он снова притягивает меня к себе, усаживает на свои колени, впивается в мои губы поцелуем и начинает задирать подол моего платья. И я сдаюсь. Слишком сильно я люблю его, чтобы долго обижаться.

Обвиваю его шею руками, отвечаю на поцелуй и пальцами зарываюсь в его волосы.

Сердце Мариуса мучительно бьется о грудную клетку, его дыхание прерывается. Я чувствую, как напрягающийся член упирается в мою промежность. Его пальцы начинают подрагивать, когда он расстегивает ремень брюк, приспускает их и насаживает меня на себя.

Я вскрикиваю ему в губы, и он снова улыбается. Волна наслаждения обрушивается на меня, погружая с головой в некую невесомость. Посасывая и покусывая губы любимого, я ногтями царапаю его шею, неспособная совладать с собой под его напором.

Он укладывает меня на траву, приспускает мое платье и осыпает поцелуями оголившуюся грудь. Двигаясь все быстрее и жестче, Мариус покусывает мой затвердевший сосок, вынуждая меня выгибаться, стонать, кричать, метаться под ним.

Нас накрывает всепоглощающей страстью. И так происходит всякий раз, на протяжении тех двух лет, что мы тайно встречаемся.

Когда отец заявил, что хочет выдать меня за Мариуса, моему счастью не было передела. Но длилось оно недолго. И теперь я очень жалею, что всегда предохранялась. Если бы забеременела и родила от Мариуса, сейчас не пришлось бы быть в центре внимания, как та, что скоро будет стонать и выгибаться под тремя мужчинами.

— Любовь моя, — шепчет он, и я едва слышу этот шепот сквозь непрекращающийся звон в ушах.

Перед глазами все плывет. Я как пиявка прилипаю к мощному телу Мариуса и боюсь, что если он отпустит меня, то мы разлучимся навсегда.

Мы вместе поднимаемся на вершину эйфории и, еще долго целуясь, переводим дух. А потом лежим, слушаем бурление ручья, плескание рыбы, пение птиц. Встречаем закат и нехотя признаем, что пора возвращаться.

Интересно, кто из женихов сегодня полезет ко мне целоваться?