Октавия

Октавия

-Ты ничего не видела, - королева Мария одновременно смущена, напугана и счастлива. Ей – вечной разменной фигуре, выброшенной прочь из родительского дома в брак в самом начале своей юности, терпящей равнодушие своего супруга – Его Величества Вильгельма, наконец, кажется, улыбнулась судьба и принесла тайное и сильное чувство, позволила любить!

                И про себя Мария давно уже решила, что если такова воля богов – она готова скрывать свои чувства к графу Н. – молодому, преданному и обаятельному человеку, не показывать никогда своего сердечного томления от одного его только взгляда, но…

                Но оказалось, что и граф Н. полюбил юную и нежную, неиспорченную интригами и жизнью двора, неискушенную королеву и их признание друг к другу было вопросом времени и силы обстоятельств, которые однажды сплелись, омрачая и осчастливливая жизнь любовников.

                Впрочем, чего говорить о королеве, которая не знает еще жизни, которая юна и наивна, и впервые полюбила в своей жизни? Королева – это только фигура, которая ничего не стоит без своей свиты.

***

                Мария родилась в довольно счастливое время, когда война с севером уже закончилась, а война с югом еще не началась. Ей – дочери герцога Моррэу, суждено было стать кому-то выгодной партией и не думать о чувствах прежде долга. Такова судьба каждого, кто несет в себе хотя бы каплю знатной крови.

                Но Мария…она даже не поверила сначала, когда узнала, что король приметил ее. Не поверила и решила, что все лишь шутка, и отказывалась принимать реальность, даже тогда, когда стояла перед алтарем, принимая клятву Его Величества Вильгельма.

                Короля Мария не любила. Ее сердце еще не было тронуто чувством, спало. Она вообще еще ни разу не влюблялась. Впрочем, по наивности своей позволила себе предположить, что если король берет ее в жены, то, наверное, это он полюбил ее, однако, это неосторожное предположение вызвало приступ смеха у сестры короля – леди Марди, которую пытались связать браком дважды, но оба жениха не дожили до свадьбы.

-Не судьба, - фыркнула леди Марди и скорбно заметила, что ей придется посвятить себя служению короне, а не мужу.

                Мария не поняла тогда смеха сестры короля и воззрилась на нее со страхом, полагая, что сказала что-то настолько глупое, что теперь честь ее дома, начавшего стремительный взлет при дворе, задета и, возможно, сломлена.

                Но сестра короля только пожала плечами:

-Это было жестоко. Извини, леди Мария. Я не должна была смеяться.

                И она попыталась уйти, но Мария вцепилась в нее:

-Объясните, прошу вас! Я ошибаюсь в том, что король меня любит? Но…он мог выбрать любую.

-Мог, - не стала спорить леди Марди. – И не любит. Он выбирает покорность. Он хочет быть спокойным хотя бы в одном. Ты ведь знаешь ситуацию на юге, леди Мария?

                Мария понятия не имела о ситуации на юге или на севере. Она вообще не была допущена отцом своим в политику, и даже в обсуждение финансов своего дома. Ее берегли, словно птицу, в клетке, боясь, что она запачкается или испугается реального положения дел. Но показаться перед сестрой короля полностью неосведомленной было выше сил леди Марии, а потому она  попыталась соврать:

-Разумеется, знаю. А что вы знаете о ней?

                Леди Марди больше не смеялась. Она печально вздохнула:

-Ничего ты не знаешь, девочка. Поэтому он тебя и берет. Лишь поэтому.

                Мария почувствовала, что вот-вот заплачет. Она была младше леди Марди ненамного – лет на пять, от силы, но та ткнула ее так, словно это были не лет пять, а жизнь.

                Свадьба была пышной. Мария попыталась утешить себя тем, что леди Марди – злая женщина, завистница, но сразу же, после того, как возложили на нее корону, поняла, что та права и о любви со стороны короля Вильгельма не было и речи.

                Он просто выполнял долг. Ее представляли, как королеву, ее садили рядом с королем, но Мария и Вильгельм не говорили – им было не о чем. На любые ее робкие и неумелые попытки заговорить, Его Величество отзывался:

-Ваше Величество чем-то недовольно?

-Нет, мой король, - отчаянно робела Мария, - просто я хотела бы узнать своего супруга получше.

-Это похвально, - равнодушно отзывался Вильгельм, - но вы выбрали неудачный час, моя королева.

                И как бы она не выбирала время, всегда ему был неудачный час. А если Мария пыталась пригласить его на прогулку, то получала в ответ:

-Я думаю, что компания ваших служанок будет для вас лучше, чем моя.

                И это было отказом.

                Первую неделю он приходил к ней каждую ночь. Она ждала его, пыталась заверить саму себя, что любит, но он приходил – почти равнодушный и отвечал на все ее неумелые ласки с привычностью, от которой ее едва ли не воротило.

                Но она терпела. На вторую неделю он стал пропускать одну из ночей. Через месяц – две. Через три месяца – три…

                Почуяв тревожный знак, леди Мария поделилась с Октавией – своей единственной подругой, занимавшей место служанки, но королева была так одинока, что с радостью приняла дружбу этой бойкой, молодой девицы из обедневшей семьи, и вверилась ей со всей наивностью и рвением одинокой юности.

                Октавия, выслушав внимательно свою королеву, печально взглянула на нее и ласково отозвалась:

-Вам следует, моя королева, поговорить с леди Марди.

-Что? – Мария залилась румянцем. Одном дело – уже неприятное, но, хотя бы, объяснимое: поделиться со своей единственной подругой своей проблемой, проблемой супружеской жизни. Другое – идти к сестре короля!

-Пойми, моя королева! – горячо убеждала Октавия, - корона заинтересована в наследнике и до тех пор…

-Не надо. Не говори ничего! – взмолилась, не выдерживая, Мария, - это мой позор!