Олга и Новый год

Олга и Новый год

Олга — не имя, не прозвище. На уроке английского учительница так обращалась, вот и прилипло. Дисциплинированная ученица выпускного класса, аккуратно одетая, прямая, молчаливая. Одноклассники сторонятся, учителя не замечают. Не любила Оля школу, не могла дождаться вручения аттестата. Дом тоже не особенно любила, будь её воля, целыми днями гуляла бы в парке, но свободного времени было не так много, родители строго следили за этим. Семь лет музыкальной школы остались позади, после её окончания появились репетиторы по химии, физике, биологии, девочку готовили в медицинский.

А вот хотела она становиться врачом или нет, Оля боялась даже задумываться. Привычка подчиняться строгим домашним правилам начисто уничтожила стремление разобраться в себе. Последний проблеск был в седьмом классе. Нина Петровна — преподаватель специальности в музыкальной школе — убеждала способную ученицу продолжать занятия музыкой. Такой талантливой и добросовестной подопечной как Олечка Волгина у неё ещё не было. Воодушевлённая похвалами девочка вбежала в квартиру и, уронив папку с нотами, кинулась к маме:

— Я буду дальше учиться! Поступлю в консерваторию! Стану знаменитой скрипачкой!

Рина Владимировна отцепила от себя руки дочери, сняла с её плеч лямки футляра со скрипкой и выразительно посмотрела на брошенную папку. Порядок в доме не позволялось нарушать ни при каких обстоятельствах. Вечером на семейном совете, напоминавшем заседание суда без присяжных, Оле объяснили, что игре на инструменте её учили для развития интеллекта, совершенствования мелкой моторики и тренировки памяти. Всё это необходимо, чтобы стать хорошим врачом. Карьера скрипачки — чушь, блажь, каприз. Она сама скоро всё поймёт и ещё благодарить будет. Пока благодарить не получалось. Лишившаяся после окончания музыкалки единственного живого общения девочка отсиживала уроки в школе, где так и не нашла подруг, отбывала повинность у репетиторов, сговорившихся сделать жизнь наискучнейшей из возможных, и урывками гуляла в парке. Теперь ещё играла дома на скрипке: готовясь к новогоднему празднику, вспоминала «Зиму» Антонио Вивальди. Участие Олги в школьной жизни обычно сводилось к исполнению того или иного произведения на концерте. Ребята слушали, хлопали, но тут же забывали о виртуозной игре. Куда интересней было смотреть миниатюры, поставленные по собственным сценариям и целые спектакли с переделанными популярными песнями. В таких номерах Оле участвовать не разрешалось. Родители считали, что репетиции отнимают слишком много времени. Да, собственно, её и не приглашали.

Путь к химичке лежал мимо школы. Оля шла не торопясь. Приятно было вдыхать морозный воздух, любоваться миллиардами искорок в освещённых фонарями сугробах, слушать, как поёт под ногами снег. Остановилась напротив горящих окон актового зала. Ребята репетируют, наверняка допоздна засидятся. Их класс готовил выступление на «Ёлке» для начальной школы. Ожидалось что-то особенное, в стихах. Как-то на перемене Аня Селивёрстова читала пьесу на разные голоса. Оля вздохнула, качнула пакетом с тетрадкой и толстенным пособием по химии, пошла мимо школьного крыльца. Остановил её звонок мобильного.

— Послушай, дорогая, — зазвенел в ухе голос репетиторши, — занятия отменяются, у меня ребёнок заболел!

— А-а-а, — только и смогла выдавить из себя девочка, она ещё не поняла радоваться ей или огорчаться.

— Слушай, я не буду твоей маме звонить. Сама скажешь, ладно?

— Не беспокойтесь, я скажу. Пусть Санечка поскорее поправляется!

— Спасибо!

Разговор прервался. Оля потопталась на месте и, поддавшись порыву, направилась в школу. Раз уж выпал свободный вечер, почему бы не глянуть, что там у них получается? По лестнице бежала. То ли сама боялась передумать, то ли опасалась, что химичка сообщит-таки родителям об отмене занятий. Мама сразу же начнёт названивать и требовать дочь домой.

— Волгина! Почему без скрипки? — встретила Олю Светлана Марковна — учительница МХК и организатор новогоднего действа.

— А разве… — начала удивляться Оля, но не успела договорить.

— Олга? Ты чего здесь? — спросил Валера Носов и обернулся к учительнице: — она не участвует, Светлана Марковна.

— Не участвует, а помочь вполне способна, — ответила та, махнув на стулья, заваленные мишурой и гирляндами. — Иди, Волгина, организуй восьмиклашек, надо зал украсить, а они балуются только, так до полуночи ничего не сделают!

Оле того и надо было: можно и поработать, лишь бы посмотреть на репетицию,. Опыта в украшении не то что больших пространств, даже собственной комнаты, у неё не было. В семье Новый год не праздновали. Вообще ничего не праздновали, так уж сложилось. В дни рождения собирали на чаепитие самых близких, мама пекла лимонный торт, выставляла тарелки с фруктами и графины с компотом, вот и всё. С ёлкой не заморачивались, про Деда Мороза Олечке всё объяснили, когда она ещё в детский садик ходила. «Новогодняя свистопляска» считалась массовым безумием, поддаваться которому не следовало, а подаренное правительством время Волгины использовали разумно: читали, смотрели хорошие фильмы – не те, что предлагались массовому потребителю, а по заранее составленному списку. Такие праздники Оле нравились уже тем, что избавляли от нудных занятий с репетиторами и от необходимости выполнять их задания, но втайне от родителей она мечтала и о костюмированных утренниках, и о хороводах вокруг ёлки. Раньше, конечно. Теперь интереснее было самой сыграть для малышей, да вот не довелось.

Расшалившихся восьмиклашек она организовала на удивление быстро. Спросила мальчишек:

— Как вообще принято развешивать всё это безобразие? На стенах?

— Не… Ты что? Правда никогда не видела?

— Никогда.