Он

Он

Он был не вампир. К сожалению.

Не оборотень, не волшебник и даже не очень хорошо разбирался в литературе.

В общем-то, он, скорее всего, был просто обычным. Нахватался здесь и там умных словечек, избавился от неправильного прикуса и длинных, наверняка, не очень ухоженных волос, перестал носить модные ботиночки, больше похожие на тапки или крохотные шерстяные носочки, и стал разговаривать с людьми.

Это особенно чувствовалось, когда он немного неловко улыбался, пытаясь завязать разговор, а челюсть словно уплывала вправо, через мгновение усилием воли возвращаясь назад. Иногда он поправлял невидимую прядь волос, но тут же делал вид, что потирает худую щёку. А его походка никак не вязалась с кроссовками на толстой подошве.

Слишком очаровательный по сравнению с местными самоуверенными пижонами.

Никто не стал бы в трезвом уме переводиться в середине одиннадцатого класса из небольшого провинциального городка в гимназию регионального центра. Может только из-за отчаяния? Хотя меня бы всё равно остановил ужас перед переменами и слишком большими неудобствами, связанными с переходом в другую школу. Особенно перед главными экзаменами, определяющими всю дальнейшую жизнь.

Его почему-то не остановило ничего.

Поэтому его первую неделю среди нас, которая удачно совпала с первой неделей ноября, я внимательно к нему приглядывалась. Выявить что-то нечеловеческое мне не удалось. Может, была недостаточно внимательна и щепетильна, может, он и без фантастических надстроек был достаточно привлекательным. Не могу точно сказать.

В предпоследний учебный день перед осенними каникулами, я добавила его в друзья во всех социальных сетях, где есть возможность добавить в друзья. Он принял заявки, но так ничего и не написал в ответ на приветливые сообщения. Я решила воспользоваться разведывательной тактикой - изучить всё возможное в сети о нём: просмотреть фотографии, видеозаписи, узнать музыку, которую он слушает, на какие группы подписан, с кем общается.

Фотографий было немного. Пять, если быть точной.

На первой он совсем маленький, неуклюжий десятилетка обнимал немного расплывшуюся женщину с уставшим лицом, скорее всего, маму. Оба радостно улыбались на фоне оранжевого летнего неба и желтоватой высокой травы.

На второй ему было лет тринадцать. Он стоял рядом с невысокой девочкой. Хотя возможно, она только казалась невысокой - он над всеми возвышался минимум на полголовы. Парочка обнималась тем же немного покровительственным жестом, сдерживая неловкие улыбки. Раздражение и обида щипали внутри - я могла стоять на месте этой девочки, если бы пять лет назад знала, что он существует.

На третьей кто-то поймал его на стартовой тумбе бассейна. Фотография была профессиональной и, наверняка, даже попала на первые страницы какой-нибудь местной газеты. Куда-то вроде «Дни Орехова», или «Ореховские зарисовки». А в статье местная журналистка слегка безразлично рассказывала об участии в региональных соревнованиях, завершая её словами: «Ну, а мы гордимся нашими ребятами и желаем им дальнейших спортивных успехов!». Из-под резиновой шапочки выбилась прядь волос и прилипла ко лбу, очки плотно впились в кожу под глазами (я знала, когда он снимает очки, остаются красные отметины, и он их стесняется), мышцы напряжены, надулись ожиданием, капельки воды блестят, готовые скатиться.

Я сохранила эту фотографию себе.

На четвёртой ему вручали какой-то диплом. Он ссутулился, едва улыбается, на ступнях эти милые ботиночки.

Вместо пятой – Ведьмак.

Я даже не закатила глаза - ждала эту картинку. Ну не может замкнутый мальчик семнадцати лет, занимающийся плаваньем и выигрывающий призы на городских олимпиадах, не любить Геральта и не мечтать о Йеннифер.

Оставалось разузнать, что это за девочка. Серфинг по его странице не дал никаких результатов. Из 35 друзей 27 – парни. Оставшиеся представительницы женского пола были или великовозрастные (Учителя? Родственники?), или не походили на ту, с фотографии.

К полуночи я исследовала все информационное поле, вокруг него – страницы друзей, группу его бывшего класса, его Твиттер, его аккаунт на Стиме (кроме «Ведьма» он ещё играл в «Call of Duty»), страницу его мамы в ВК и Одноклассниках. Накопала целую кучу позорных детских фотографий, которые, конечно, сохранила себе, узнала множество фактов из его жизни, спасибо гордости и склонности к популяризации личной жизни его мамы.

И не сказала ему ни слова в лицо.

В голове бились мысли одна злее другой. Злыми они были только по отношению ко мне: «Ты не супер-модель, и не блондинка, как та девчонка. И ты не делаешь макияж. Будь я на месте этого парня, тоже не замечала тебя».

«Но он ведь добавил меня в друзья», - молча возразила я.

«Это может быть случайностью. Он также добавил всех парней из нашего класса».

«Он улыбается мне. И пару раз мы даже почти начали разговор».

Мой злой воображаемый близнец с прекрасными длинными ногами и острым языком гомерически расхохоталась.

«Не выдумывай. У него точно осталась девушка в родном городке», - презрительно отозвалась она. И для меня осталось загадкой, как у моей воображаемой личности получилось сделать это так искусно.

«Но ты этого не знаешь!».