Он - чудовище.

Он - чудовище.

-...Он чудовище, монстр! Не гневи его! - жаркий шепот в ухо заставляет тебя передернуться от отвращения и отодвинуться от собеседника. Впрочем, маленький сгорбленный карлик не настаивает и тихонько ковыляет к очагу, подкинуть хворосту и уколоть тонким кинжалом-спицей кабанью тушу. Жир, шипя, капает с потревоженного жаркого в огонь и тяжелый запах омывает волной небольшой зал с гобеленами на стенах и огромной шкурой медведя на полу. Отсветы огня на сахарных клыках делают оскал медвежьей пасти зловещим. И ты вспоминаешь...

Свист стрел и крики мужчин, кто-то кидает копье, кто-то целит из лука в тень над деревней. В жирных клубах антрацитово-черного дыма пробиваются сполохи огня и ослепительные языки пламени крылатого монстра. Рев оглушает и ты падаешь на колени, закрывая уши руками, испачканными в саже, марая подол в грязи.

Жидкий плевок огня испепеляет на глазах соседского сына - крепкого парня с арбалетом в руках. Он даже не успевает выстрелить. Но его смерть быстрая и безболезненная. Драконье пламя сжигает мгновенно. Ты онемела от ужаса и понимаешь, что стало вдруг неожиданно тихо. Ты страшишься обернуться и по приближающемуся гулкому и пышущему жаром дыханию понимаешь: он рядом...

И в следующий миг крик застревает у тебя в горле, забитый туда ледяным потоком воздуха. Земля до тошноты стремительно проваливается вниз, заваливаясь при этом на бок. Лубочной картинкой смотрится горящая деревня. И стальные прутья когтей, сомкнутые на твоем теле...

-...Зря ваши стали сопротивляться, ой зря, - кряхтит и сетует карлик, комично морща подслеповатую мордочку, но тебя при его словах охватывает злость:

- Наши мужчины, единственные, кто воспротивился этой варварской дани! - кричишь ты. - Они поступили как мужчины, не побоялись посланника этого чудовища и дали ему бой. Надеюсь, что тварь все еще зализывает раны, а его хозяин недолго будет радоваться.

Твоя злость кипит и, не находя выхода ей, ты швыряешь серебряный кубок со стола в угол комнаты. Он со звоном отскакивает от стены. На старинном гобелене расплывается темно-красное пятно от вина.

- Они придут за мной! Мой отец не даст меня в обиду. Твой хозяин умрет как собака! - тебя душат слезы и ты падаешь на шкуру, плача от бессилия.

Карлик осторожно отползает к очагу и прячется в углу в тени. Но глубокий грудной голос заставляет тебя подавить рыдания и испуганно оглянуться на хозяйку голоса.

- Глупая деревенская девочка, - в голосе слышится печаль и сарказм. - Молись, чтобы они не успели прийти. Лучше уж его холодность и равнодушие, чем гнев. Карлик сказал тебе верно - не гневи его.

- Да кто ты такая, чтобы называть меня деревенской дурочкой?! - ты снова вскипаешь. И даже разглядев, наконец, выступившую из полумрака молодую женщину, красивую и очень печальную, в длинном струящемся платье, с диадемой в волосах, ты все равно злишься, хотя что-то подсказывает тебе: слушай, ты еще не все поняла. Но упрямая злость говорит в тебе сильнее:

- Я не стану его пленницей или игрушкой. Пусть он лучше скормит меня своему крылатому чудовищу! Гад! Сволочь!

Ты ищешь, чем бы еще бросить в стену, но стол пуст. И тогда ты с чувством пинаешь косматое ухо медвежьей головы, но пальцы натыкаются на бугор затылка, и ты приседаешь от боли, зажимая ушибленную ногу руками.

- Скормит монстру? - собеседница неожиданно звонко и задорно смеется, прямо таки заходится в хохоте. Карлик в углу начинает ей в такт подхихикивать, и ты понимаешь, что ничего не понимаешь. Наконец она умолкает и хихиканье карлика отрезает как ножом. В наступившей тишине ты слышишь:

- Пожалуй да... Это был бы неплохой выход. Но такого просто не случится. Будь благоразумна в своих порывах и желаниях, девочка. И пусть тебе повезет больше, чем всем остальным.

На последних словах тебе кажется, будто голос уходящей женщины дрожит от сдерживаемых слез, но дверь уже заперта и ты снова одна. Если только не считать карлика...

Черные, опаленные огнем недр земных, скалы и такой же черный замок на них. Огромный, но ничтожно смотрящийся на фоне извечных пиков. Ледяной ветер стихает и тебя мягко опускают на площадку. От неожиданной опоры под ногами ты слегка приседаешь и понимаешь, что вот-вот потеряешь сознание. Последнее, что ты помнишь перед забытьем: закованные в сталь фигуры стражи, маленькое сморщенное лицо карлика и всепроникающий голос "Приготовьте ее к возвращению Хозяина"...

-...Не гневи его, - в сотый раз повторяет набившую оскомину фразу карлик, семенящий у ног.

Смутным воспоминанием остались позади и каменный бассейн с сотнями свечей и теплой водой, и молчаливые служанки, тенями мелькающие по приказу карлика, дорогие одежды и украшения, и длинные анфилады коридоров и лестниц, залов и переходов, пара мостиков над бездонными пропастями на пронизывающем ветру и, наконец, эта - последняя - дверь, перед которой карла останавливает тебя, робко коснувшись руки своей скрюченной лапкой:

- Не спеши. Дальше ты пойдешь сама. Помни о том, что сказала тебе она.

- Она?

- Да, моя прежняя госпожа, - карла согнулся в поклоне, и ты не можешь понять его интонаций. Он поворачивается и быстро семенит прочь.

- Постой! А в чем мне должно повезти? - твой вопрос заставляет карлу обернуться и со слабой улыбкой-гримасой ответить:

- Сама узнаешь. Иди. Он ждет.

Ты стоишь в раздумье перед тяжелой дверью и, тряхнув головой, решительно тянешь ее на себя. Дверь неожиданно легко распахивается и ты оказываешься на пороге огромного пустого зала. Ступаешь под его своды и замираешь на пороге. Дверь за спиной мягко закрывается, отрезая тебя от коридора и оставляя в этом царстве черного гранита и базальта. Все кажется выплавлено или вырезано из единого монолита. Зал пуст, если не считать исполинского пустого камина у дальней стены и ряда окон на противоположной стене. Потолок настолько высок, что сюда вполне влез бы давешний дракон - любимец таинственного Хозяина и ты ежишься от воспоминаний о его когтях. Сделав пару шагов к окнам, ты понимаешь, что эти громадные арки вовсе не окна, а проемы в стене и за ними бездонная пропасть в сотни метров глубиной. Ты останавливаешься в нескольких шагах о края, глядя на открывающуюся панораму вечерней равнины. И в этот момент...