On three

[< 1 >]

Энн, проснись. Пожалуйста. Ты не имеешь права не просыпаться, понимаешь? К чертям. В больнице ещё не полностью подключили отопление - мне очень холодно. У меня всего несколько ран и их почти сразу обработали. Немного ушиб голову и, когда вытаскивал тебя, поранил плечо. Его забинтовали. Были подозрения на смешённую кость, но они не оправдались. Даже вывиха нет. Но все равно больно. Мама старалась увести меня домой, а я отказался, хоть и засыпаю в перерывах между головной болью и желанием убиться. Она сидит рядом со мной. Я хочу пойти к тебя, встать возле кровати и смотреть, но не могу, ведь там твои родители. Они очень хорошие, ты же знаешь, что люблю я их не меньше, чем своих родных, но, мне кажется, они ненавидят меня.

Честно, я бы ненавидел, будь на их месте.

Даже не представлял, что такое возможно. Мама листает какой-то журнал, лежащий на столе, но засыпает. Кое-как переворачивает страницы. Я хочу попросить её уехать, но знаю, что она не согласится. А еще, не могу ничего произнести. Кажется, что если скажу хоть слово - то сорвусь. Закричу на всю больницу. Буду рыдать и побегу к тебе в палату. Может быть, с дуру даже провода оторву и капельницы. Срывы иногда случаются до сих пор. И потому, лучше сдерживаться. Мама поворачивается ко мне – в серых глазах, я уверен, слишком много усталости и боли. Потому не смотрю на неё.

Отворачивается. Опять пытается пролистать Американ, но откладывает глянцевую книжку в сторону. Шепчет что-то про то, что она отойдёт на пару минут и я киваю.

Один.

Хорошо.

Прекрасно.

Да нихрена не прекрасно.

Ты всегда была иной. Казалось, что ты расставляешь звезды на небесах, что окрашиваешь закаты. А я просто стою рядом.

(Слишком далеко)

Я знал тебя с третьего класса. Мы друзья? Я имею в виду, мы все ещё друзья?

Просто рядом.

(далеко)

(чертовски далеко)

Встаю с кожаного стула. Ноги немного подкашиваются. Голова, перемотанная бинтами, все ещё кружится, а перед глазами мелькают странные блики. Не могу сделать ни шагу, пока темные пятна играют перед полем обозрения. Приходится облокотится. Опять закрываю глаза, борясь со сном и усталостью. Распахиваю веки - все та же больница. Ничего не меняется, а жаль. Глубоко вздохнул, но я все же иду к твоей палате, пересекая приемную.

– Простите, туда пока нельзя, –молодая девушка с острыми чертами лица и неприятно-холодными голубыми огромными глазами обращается ко мне. – Только родные могут присутствовать.

Я киваю. Девушка уходит, а я останавливаюсь возле ближайшей стены. В левой стороне груди неприятно кольнуло, я прищурился. Наверное, после такого мне должны поставить диагноз: "мигрень". Лампы светят слишком ярко.

Черт.

За весь вечер я ни разу не заплакал – просто времени не хватало. Сейчас времени предостаточно.

Мыслей нет. Ни одной. Только гул в голове. Окружающие звуки стали слишком громкими, в горле стоит ком. Хочется блевать, но я сдерживаюсь.

Свет слишком яркий.

Постоянно что-то гремит. Медсестры перекрикиваются друг с другом, не обращая внимание на то, что в некоторых палатах уже не говорит свет. В большинстве темно.

Страшно.

Да выключите же этот свет.

Он пробивается даже сквозь закрытые веки. Ноги опять подкашиваются, колени слишком сильно трясутся. Хорошо, что спина прислонена к стене. Такое чувство, что прямо сейчас в обморок упаду.

Ты – это вселенная.

Все размывается. Девушка с голубыми глазами проходит мимо, но, видимо я её чем-то заинтересовал. Останавливается напротив, смотрит на меня совершенно не понимающе. Слегка касаясь моей руки, она спрашивает:

– Сэр, вам плохо?

Что?

– Мистер, что с Вами? – голос приобретает беспокойные нотки. Медленно сползаю по белой стене, наверняка пачкая старую куртку.

Вселенная не должна умирать.

— У вас идёт кровь! Что случилось? Вам плохо? – Девушка чуть ли не кричит, хватается за мой воротник в бессмысленной попытке поднять меня. Она машет руками, подзывая ко мне других медсестёр и людей.

Не могу открыть глаза, для того чтобы оглянуться. Целый рой голосов, они столпились вокруг и что-то говорят, а я качаю головой, сжимая лицо руками.

Плачу. Сначала негромко, но потом чуть ли не навзрыд. Хочется выть, кричать, но опять не получается.

Нельзя.

Мне стыдно, что срываюсь. Пытаюсь подняться, встать, протирая курткой побелённую стену, но какие-то люди подхватывают меня под руки. Я стараюсь противится, но на это опять встречаю неразборчивые протесты.  Отводят в противоположную от тебя сторону.

Ненавижу этот свет.