Опалённые крылышки

глава 1

Это просто история. Без особой морали и остросюжетных поворотов. Без прикрас и красивых слов. Просто история…

Клавдия

- Нет, ну вот так на тебя посмотреть, Клавка, вроде ты нормальная. А как видишь Митю своего, так всё, как с катушек слетаешь! Как будто сразу все шарики в твоих мозгах разом за ролики заходят! Ну нельзя же так, в самом деле! Он же скоро шарахаться от тебя начнёт! Подумает, что ты и впрямь ненормальная!

- Я и есть ненормальная, Стеш. Как вижу его, так и правда, сама не своя делаюсь. Где гордость моя? Сама не знаю, куда она девается…

- Ну не плачь, не плачь, Клавка… Ну, может, он и к тебе подойдёт когда… Не всё же ему с Лизкой этой хороводиться. И с Тамаркой тоже… Да ну, бабник какой-то! И чего вы все в нём находите, не понимаю…

Стешка не понимает… Как можно не понимать… Слепая она, что ли… Митя… Митя… Митя…

***

Это случилось уже несколько месяцев тому назад. Случилось моё знакомство и одновременно моё рабство, мой полон от него. От взгляда его. От голоса. От волны блестящих каштановых волос, спадающих на глаза. У него глаза как омуты, у Мити. Как глубокие карие омуты, в которые хочется броситься и утонуть. Я и утонула. Сразу же. В тот же миг.

Это произошло так… Так странно. Так странно, что вокруг шёл и кружился самый обычный день. Самое обычное место. Наша библиотека. Обычная. Мне нужно было подготовить доклад по истории Древнего Рима.

Наша преподаватель по истории заставляла делать доклады к каждому семинару. А потом выходить к доске и рассказывать на память всё, что написал. Так она натаскивала нас на будущие публичные выступления перед нашими будущими учениками.

Ну да, я училась в нашем городском пединституте. Кроме педа в нашем городе ещё были политехнический институт и несколько техникумов. Так что идти учиться было особо некуда.

Стать учителем не было моей такой уж мечтой, но история мне нравилась и училась я с удовольствием, можно даже так сказать. Ну да, я училась на историческом факультете.

Ещё нужно сказать, что была я довольно хорошенькой, стройненькой, ладненькой. В общем, всё было при мне и недостатка в ухажёрах у меня, конечно же, не было бы, если бы… Если бы не шёл тогда 1944 год…

Если бы не шёл тогда 1944 год…

Шла война, и ребят моего возраста и старше около меня просто не было и быть не могло. Если бы они были, эти ребята, если бы ходили они вокруг меня кругами… Ухаживали бы за мной… Добивались бы меня… Да я бы скорее всего и не заметила этого Митю.

Ведь Митя был младше меня. На целых три года младше. Поэтому, конечно, на фоне моих ровесников я бы его не заметила. Не заметила бы, нет… Я уже имела бы жениха или, может быть, даже мужа к тому самому дню. Дню нашего знакомства. И дню моей погибели…

Митя был младше меня на три года. Только поэтому он оказался в нашем институте. Просто ждал, когда и ему придёт повестка. Да, и в годы войны наш институт работал и готовил будущих учителей. Ведь война когда-нибудь закончится, и нужны будут учителя, чтобы учить наших детей.

Да, шла война. Но я была молода и радовалась жизни. И мечтала о любви, настоящей и чудесной. И верила, что однажды она придёт.

Она и пришла. Только всё пошло совсем не так, как я представляла в своих мечтах…

Совсем не так…

Так вот, наше знакомство… В тот день я, умостившись на жёстком стуле, усердно строчила в тетрадке текст своего доклада, безбожно списывая его из нескольких книг, разложенных передо мною. Параграф из одной книги, параграф из другой, вот уже и вырисовывается моя очередная галочка «сдано».

Собственно, примерно тем же самым занимались и все остальные наши девчонки, заполонившие не такой уж большой читальный зал. Свободных мест за столами почти не было.

- Простите, здесь свободно? – вдруг услышала я.

Кто-то наклонился ко мне так близко, что я почувствовала тепло дыхания на своей коже.

Да. Сначала я ощутила тепло дыхания, словно тёплый свежий ветерок вдруг пронёсся по душноватому залу нашей библиотеки.

Потом… Потом я впитала в себя бархатный мужской голос, задавший вопрос. Голос был приглушённым, с лёгкой хрипотцой.

Помню, в тот миг я страшно боялась того, что спросивший окажется каким-нибудь прыщавым уродом, или душным толстяком, или, наоборот, доходягой. Или просто никаким. О, я так хотела, чтобы тот, кто подошёл ко мне, оказался сообразен своему замечательному голосу и свежему дыханию! Так хотела!

Потом я повернула голову к спросившему. На меня смотрели весёлые карие глаза. Да, в первый момент я чётко увидела лишь глаза. Лицо же было словно в тумане, лишь глаза на этом лице сияли моим личным солнцем. Да, его глаза, его очи… Они заставили биться сильнее моё сердце. Я не могла отвести взгляда от этих блестящих омутов, неотвратимо затягивающих меня…

Потом я увидела и волну блестящих каштановых волос, и прямой нос с тонкими ноздрями, и губы… Его губы… Они были как будто вырезаны из камня. Даже на вид они были твёрдыми. И достаточно широкими, красивой формы. Нет! Идеальной. Идеальной формы… Губы незнакомца были чётко очерчены, будто нарисованы, будто обведены чем-то по контуру… Контур был чуть светлее, чем сами губы.

Я, застыв, не могла произнести ни слова, наслаждаясь видом этого красивого лица, впитывая в себя каждую его чёрточку, осмеливаясь кинуть взгляд и на широкие плечи, и на крепкую смуглую руку, которой незнакомец опёрся о мой стол.

- У меня свободно! Идите сюда! – вдруг откуда-то сзади скрежещущим диссонансом раздался кокетливый, показавшийся мне безмерно противным голос Лидки, моей одногруппницы.

Этот мерзкий голос словно пробудил меня от спячки, вновь подарив свободу движений и речи.

- Да, да, конечно, - суматошно засуетилась я, дрожащими руками сгребая все свои книги на край стола. – Садитесь, пожалуйста, - добавила я севшим голосом, густо покраснев.