Опасная глубина

Опасная глубина

Яркие краски выставки привлекли Ольгу с порога. Явление редкое: картинная галерея прямо в закутке гардероба библиотеки. Девушка продолжала коситься на небольшие самодельные стенды, снимая куртку и получая номерок. Тематика выставки не прослеживалась: рядом с репродукцией Мадонны Леонардо – фотографии фиолетовых гор, ядовито-оранжевые цветки эмульсионных картин соседствуют с ангелом смерти в красных одеждах и пикой в руке.

- У вас здесь?..

Немолодая женщина в темной одежде, с усталым лицом и пустыми глазами. Она заметила интерес, а стоило подать голос – оказалась рядом.

- Выставка. Посвящена художнику Рериху. Здесь на портрете он сам и его жена. Вы знаете, она писала книги, множество книг, а у него была потрясающая способность предсказывать будущее… - В следующие пять минут на Ольгу вылился поток информации: реальные даты, фантастические допущения, теории о потере и приобретении способностей, летающие люди и вещие сновидения - уши грозились свернуться в трубочку, а рюкзак с книгами оттянуть руки. – Здесь Рерих нарисовал ауру человека. Вы знаете, что такое аура?

- Знаю. – Теперь была очередь Ольги осторожно смотреть по сторонам, - я ее вижу.

- Правда?

В голосе экскурсовода четко обозначились неуверенность и надежда. Да уж, рыбак рыбака найдет издалека. На психов поговорка тоже распространяется.

– Тогда давайте я расскажу, что означает каждый цвет. Зеленый, как на картине вокруг головы, стремление к просвещению. Желтый – цвет людей посредственных и недалеких. Нежно голубой, синий или фиолетовый оттенок ауры – признак высокоинтеллектуальных сущностей, готовых перейти к следующему этапу самосовершенствования. Я уже говорила, что наша цивилизация – это четвертая ступень человека во Вселенной? Раньше была Атлантида, а еще раньше – аморфные эфемерные поля и…

Девушка мысленно вздохнула. Похоже, что пока она не выслушает учения семьи Рериха, их последователей, некоего наставника и учителя из Индии, а также краткий курс тантро-йоги о вреде дыхания кислородом на карму, ее не отпустят. Оставалось смириться. Одобрительно кивая каждому слову (американские сериалы о маньяках научили Ольгу основам поведения в подобной ситуации), она покорно сдала рюкзак с книгами в гардероб. Полчаса-час разговоров «о странном» психика-то выдержит, руки нет. Гардеробщица сочувственно кивнула ей в ответ.

- К вам можно привести детей? Скажем завтра, в час? - Новое действующее лицо, судя по всему, внешкольный педагог одного из кружков на базе садика неподалеку, появилась из ниоткуда и затараторила, перебивая.

Ольга была забыта: самое время бежать, но она не двинулась с места. Интересно, надолго ли хватит десятилетних детей стоять столбом и слушать о разнице оружия ангелов на двух картинах, предсказывающих первую и вторую Мировую? Пока экскурсовод договаривался о лекциях, девушка с интересом рассматривала прозрачные желтые пятна вокруг обеих, а затем встряхнулась и торопливо закрыла глаза. Нет-нет-нет. Она же давала себе слово – больше не баловаться. Надо держать себя в руках.

- Итак, на чем мы остановились?

Снова под прицелом нездорово-блестящих глаз, бежать поздно, да и не очень хочется. Почему всех так влечет скрытое и таинственное, а распахнув ящик Пандоры, нестерпимо тянет продемонстрировать его содержимое окружающим? Едва царапнув ногтем запретный замок, уже невозможно остановиться. Ольга поняла, что «плывет». Ну вот, из-за такой малости, как местная сумасшедшая поклонница Рериха! Что за невезение…

Должно быть, есть какая-то злобная насмешка судьбы в том, чтобы, страдая гидрофобией[1], воспринимать окружающую действительность полноводной рекой. Собственное «я» дрейфует на поверхности, то подчиняясь слабому течению, то действуя ему наперекор. Лежишь на спине, раскинув руки-ноги звездой и теплый мягкий поток огибает тело, поддерживает его – такова реальность. Вода едва доходит до скул, обрамляет лицо, щекочет шею. Можно открыть глаза и посмотреть на предметы вокруг, на внешность людей. А можно опуститься чуть глубже и открыть глаза под водой…

- У вашего сына астма. Тяжелая. Не водите его больше туда… – она забыла слово и болезненно сморщилась. Любое промедление передачи информации заставляло смотреть глубже, еще глубже. – Туда, где группа пыталась лечить его руками. А еще у вас есть дочь.

«Елена», - шепнула глубина, заливая теплой водой уши. До поверхности было всего пару сантиметров, но вслед за ощущением погружения, на Ольгу нахлынул страх, панический и безрассудный.

- Ее зовут Елена. Извините. – Припечатала, как отрезала, девушка и опрометью бросилась в зал библиотеки. Конечно, ее никто не преследовал, хотя бывали и такие случаи. Почему так официально: «Елена»? Почему не «Лена», «Леночка»? Странно. И почему именно это информация: о сыне – про болезнь, о дочери – имя? Ольга не знала.

Чувствуя, как румянец разливается по щекам, она замерла по ту сторону закрытых дверей и досчитала до десяти. Спокойнее. Ой, как стыдно-то! Опять она сорвалась, а ведь из библиотеки еще выходить обратно, и гардеробщица подумает, что она точно сумасшедшая. Вроде тех чокнутых по ТВ, замотанных в саваны и громыхающих амулетами перед камерами, словно трещотками-погремушками перед лицом грудничка.

Мельком кольнул другой страх – может, в этот раз она ошиблась и наговорила сущей ерунды? Ведь не дождалась же подтверждения, сразу убежала. Но нет-нет, можно спросить, но Ольга знала – все в точку. Подобная уверенность в собственных силах, может, когда и загонит ее в смирительную рубашку, но пока поток не ошибался.