Опасные игры

- 1 -

Плавно провожу коротким, идеально налакированным ноготком по тонкой ножке бокала. Растягиваю губы в усталой улыбке, блуждая скучающим взглядом по залу очередного дорогого заведения. Речь Марка опять затянулась, но прерывать его не хочу, рискуя нарваться на по-детски обиженный взгляд и игру в молчанку на весь оставшийся вечер.  Мне уже порядком надоели эти утомительные пятничные посиделки со своим женихом, но как неоднократно напоминает мне отец: «Богатый, красивый, умный – чего тебе еще надо?». 

Отчасти он прав, но... с Марком мне ужасно скучно. Мне почему-то кажется, что и в постели он будет такой же монотонный, как в своих разговорах – иногда представляю, как в нашу первую брачную ночь засну под его размеренное копошение на мне.

Прикрываю рот ладонью и откровенно зеваю.
 
— Ли, если ты устала, то я попрошу официанта, чтобы нам упаковали десерты, – молодой человек аккуратно кладет нож и вилку на край тарелки и смотрит на меня так преданно, что на мгновение мне становится стыдно. — Хочешь, я отвезу тебя домой? 

Отрицательно мотаю головой и прячу взгляд в бокале, отпивая щедрый глоток вина. С меня на сегодня достаточно и совместного ужина, домой меня повезет водитель на замену.

Марк облегченно улыбается и без промедлений возвращается к своему стейку средней прожарки, который, к слову, заказывает каждый раз, когда мы ужинаем вместе. 

Черт, даже это постоянство в выборе еды меня жутко в нем раздражает. 

Ковыряюсь вилкой в полупустой тарелке и стараюсь успокоить внезапно нахлынувшее на меня раздражение. В последнее время все чаще ловлю себя на том, что вот-вот сорвусь. Скажу, что не могу так больше. Баста! Но каждый раз, когда я уже готова открыть рот и озвучить свои мысли Марку о том, что нам лучше расстаться, что мы не подходим друг другу, в подсознании всплывает стальной тон моего отца и эхом вторит, что в этот раз по-моему не будет. 

Это действует на меня словно отрезвляющая пощечина: я жмурю глаза и проглатываю все невысказанные слова обратно.

Головой понимаю, что по большому счету Марк ни в чем не виноват – проблема во мне. Но все равно часто веду себя с парнем как последняя стерва. Иногда у меня просыпается совесть: становится противно от того, что притворяюсь влюбленной, ведь на деле всего лишь играю в придуманные своим упертым отцом игры. И только назло ему я когда-то сорвала замки с запретных дверей,  а проходя по острию ножа, почувствовала себя свободной. Подобного рода адреналин показался мне спасением от реальности. 

— Еще вина, мисс? – внезапно у нашего столика вырастает молоденькая официантка и сразу после моего одобрительного кивка услужливо подливает дорогой напиток в  мой только что опустевший бокал. 

Замечаю, как дергается ее рука, отчего жидкость красным пятном растекается по столу. Девушка резко осекается, часто-часто извиняясь. Марк испуганно смотрит на меня, спрашивая, все ли в порядке. Киваю и резко встаю из-за стола. 

— Я на минутку, только припудрю носик, – бросаю сухо и, поправляя подол короткого платья, хватаюсь за сумочку, как за спасательный круг.

 По пути в комнату для курящих начинаю нетерпеливо выуживать из сумки золотистый портсигар, желая поскорее втянуть в легкие очередную порцию успокоительного дыма. Не поднимая взгляд, извиняюсь, когда задеваю локтем одного из мимо проходящих мужчин и поспешно шагаю по коридору. Но, словно по щелчку, резко торможу, улавливая в воздухе нечто знакомое. Что-то, что заставляет сердце пропустить удар.

Медленно, словно страшась увидеть призрака, разворачиваюсь и успеваю выхватить взглядом спины скрывающихся за углом мужчин. На автомате, словно ищейка, веду носом вслед за тяжелым шлейфом дорогих духов и понимаю, что это тот самый запах. Запах, который не может выветриться из моих мыслей на протяжении последних пары недель.  Я уверена, что не спутаю его ни с чем другим даже спустя вечность, потому что за то короткое время, пока я безрассудно нежилась, растворялась в этом аромате, он успел пробраться мне под кожу и теперь течет по моим венам, медленно, сантиметр за сантиметром, вскрывая их каждую ночь, стоит мне только прикрыть глаза.

Чувствую, как потеют ладони, но стараюсь успокоиться. На ватных ногах бреду к курилке и с порога чиркаю зажигалкой, делая глубокую ментоловую затяжку. В комнате для курения я одна, отчего становится немного легче. Внизу живота что-то тянет от одних только воспоминаний о нем, но я готова прямо сейчас душу продать и быть уверенной, что больше не встречусь с этим человеком. Потому что не выдержу такой изощренной пытки. Сорвусь, идя по его следу. И тогда все полетит к чертям. 

Покусываю нижнюю губу – это всегда успокаивает. Главное не сильно, не до крови, чтобы Марк ни о чем не догадался. За два года, что мы обручены, он успел выучить и запомнить мои привычки и странности. Только об одной он не догадывается, о самой подлой из них - я ему изменяю. 

Первый раз – чтобы разозлить отца. Мне хотелось, чтобы он узнал о моем неприемлемом для нашей консервативной семьи поведении,  пришел в ярость, и, учитывая это, отменил запланированную без моего ведома помолвку. Я не могла открыто перечить отцу, поэтому решила, что это самый действенный способ показать ему, что не хочу выходить за «его» жениха. Но ничего не получилось. Отец отхлестал меня по щекам, продолжая твердо стоять на своем решении объединить наши с Марком семьи. И после еще нескольких безуспешных попыток повлиять на решение отца, но уже более вменяемыми методами,  со временем я  начала мириться со своей судьбой. 

Второй раз я слетела с катушек, когда поняла, что никогда не смогу полюбить навязанного мне жениха. Мысль о том, что остаток жизни я проведу с неинтересным, не вызывающим у меня никаких положительных эмоций человеком, подтолкнула меня к очередному решению – мне захотелось напиться до поросячьего визга и сигануть с моста.