Операция "Ковчегъ"

Глава 1

6 июня 1915 года; Польша; Осовец;

Июнь, в этих местах выдался жарким, каким-то безветренным и даже душным. Солнце вставало рано, так же рано начинало припекать и поднимаясь высоко, светило слепя глаза. А затем, ближе к вечеру, вместо вечерней прохлады, на поля, лес, деревеньку под лесом и небольшой городок над рекой, падала жуть и муки духоты, смердящие горячим воздухом и запахами леса, поля, вонью заболоченной реки, пекущие раскалёнными камнями мостовой и старых стен домиков. Правда, едва солнце розовело, скатываясь на закат, жара резко спадала, будто бежала вслед за солнцем. И народ высыпал толпами на улицы, не глядя на войну вокруг. Война, уже с зимы была сама по себе странная. Много людей в мундирах и жизнь, текущая своим чередом, будто этой войны и не было. После мучений дня, нужно было набраться сил и жителям, и солдатам, и своим, и вражеским. И город, и лес, и деревеньки, начинали жить и жили до самой полуночи, словно и не замечая ничего. Светили окошки, шумели базары и рыночки, мычали коровы и заливались лаем собаки. И так, аж до третьих петухов, когда надо было бы просыпаться. Но хозяева, понимали, что с этими третьими петухами, пора сворачивать дела и прятаться в прохладных квартирах и домиках, теснящихся друг к другу…

Генерал Бржозовский, опираясь на внушительной толщины и восхищающей своей изящностью взгляд, трость, осматривал новые орудия. Их только что привезли с железнодорожной станции и не дожидаясь особого приказа, спешили поставить на рубеже укрепления.

Генерал, не обращая внимания ни на солдат, ни на следовавшего по пятам, рядом с ним, полковника Катаева, постукивая тростью по колёсам пушек, молча и почти угрюмо, шёл вдоль крепостного вала.

- Ну, и что же Вы хотите сказать, господин полковник? - едва дойдя до последнего орудия, обернулся к Катаеву Бржозовский, - я, конечно понимаю, что там, - указал Бржозовский тростью, куда-то вверх, - ну очень озабочены тем, чтобы мы тут продержались аж сорок восемь часов. Эти сорок восемь часов, начались в сентябре прошлого года, когда нам доставили дюжину старых «Максимов», под которые мы чудом добились ещё и патронов. Это, в довесок к нашим, на которые у нас уже патронов просто нет. Зимой, спустя полгода, очевидно прошли только сутки с сентября, если я не ошибаюсь? Непонятно зачем, к нам передислоцировали роту инженеров, от которых на передовой толку, как от кавалерии на крейсере. И теперь, вот этот металлический лом?

- Однако… - развёл руками Катаев, - орудия, всё-таки есть орудия, ваше высокопревосходительство…

- Господин полковник! - едва не вскричал Бржозовский, - это горные орудия 1874-го года! Понимаете? Горные! 1874-го года! С их помощью, хорошо штурмовать крепости в условиях прошлой Русско-Турецкой войны! Но никак не держать оборону крепостей, такой как наша, в условиях современной войны с германцами! В 1915-м году, от них результативность приблизительно такая же, как если бы Вы пошли на сома, взяв вместо гарпуна - сачок для ловли бабочек, которым удобно ловить малька! - посмотрел он на Катаева и помолчал, - Вы, господин полковник, когда-нибудь ходили на сома?

- Не имел удовольствия, ваше высокопревосходительство, - снова развёл руками Катаев.

Бржозовский вздохнул, бросил взгляд на пушки и снова посмотрел на Катаева.

- А что со снарядами к ним?

- Как и положено, - ответил Катаев, - два вагона на батарею.

- Два вагона? - удивился Бржозовский, - по предписаниям мирного времени? Но это же двадцать минут боя! И результативность от этих орудий будет меньшей, если бы мы накрыли германцев просто винтовочным огнём! Понимаете? Убить немца из этого орудия, можно только в том случае, если снаряд в этого немца — попадёт! Один снаряд — один солдат. Ну, в лучшем случае — два солдата противника! А так… - вздохнул Бржозовский, - мы станем, густо посыпать ландвер землёй…

Он замолчал, постоял и направился обратно.

Катаев последовал за ним.

Зайдя в штаб гарнизона, Бржозовский спокойно прошёл в свой кабинет, отставил трость и присев на своё привычное место, посмотрел на Катаева.

- Шестьдесят девять бесполезных механизмов, Константин Васильевич, - вздохнул он, - я боюсь только лишь одного. Если германцы вновь надумают нас штурмовать, то сорока восьми часов мы тут не продержимся. Что доносит наша разведка?

- Шоссе и железную дорогу, перерезал 18-й пехотный полк ландвера. Южнее шоссе, разворачивается 76-й пехотный полк.

- Ну что же, - усмехнулся Бржозовский, - по крайней мере, у нас ещё остаются штыки и гранаты, - он посмотрел на Катаева, - срочно телеграфируйте в командование фронта, и как-нибудь очень деликатно дайте им понять, что мы благодарим за орудия, к которым хотелось бы увидеть ещё и снаряды в нужном количестве…