Осколки времен

Лед

Вокруг шумел голый, безжизненный лес. Казалось, что даже ветви деревьев, иссушенные морозами, издавали стон, когда ледяной ветер рвался сквозь их переплетение. Холод пробирался до костей, но я не обращала на него внимания. Лишь редкие порывы сбивали меня с мыслей, бросая пряди волос в лицо.

Ожидание. Поезд должен был вот-вот появиться. Всё вокруг было во власти зимы — серой, хищной, бездушной. Кто-то, возможно, увидел бы в этой картине нечто волшебное, романтичное. Я же уже давно перестала чувствовать очарование зимы. Для меня она была лишь бездушным холодом, который не приносит ничего, кроме пустоты

Стоя у рельсов железной дороги, я вслушивалась в густую, давящую тишину. Холодная ночь накрыла лес тяжелым одеялом мрака, и даже деревья, казалось, затаили дыхание. Внезапно среди черноты послышался шорох, почти неслышный. Лесной зверь? Я резко обернулась, но не успела разглядеть ничего, кроме пары глаз, блеснувших в темноте, словно два холодных огонька. Взгляд был быстрым, настороженным, и через миг его обладатель исчез, растворившись в густом мраке, будто его и не было.

Глаза давно привыкли к темноте, а тонкий слой первого снега, припорошивший землю, отражал слабый свет ночи, позволяя разглядеть всё вокруг. Казалось, зима пыталась разукрасить этот мрачный пейзаж, но её белоснежное покрывало только подчёркивало холод и пустоту. Когда-то я любила первый снег. Радовалась ему, как ребёнок, встречая его с восторгом и лёгкостью, словно в нём заключалось обещание чего-то нового, чистого. Но теперь… мотнув головой, я прогнала наваждение воспоминаний. Они больше ничего для меня не значат. Задание. Вот что действительно важно сейчас. Всё остальное — лишь лишний груз, который не имеет больше места.

Я склонила голову к плечу, прислушиваясь. Едва уловимый гул донёсся откуда-то из-под земли, затаившийся в железных путях, словно далёкое предупреждение. Поезд приближался. Кривая усмешка скользнула по моим губам, и я инстинктивно напряглась, готовясь. Мне не нужна была его остановка — я справлюсь сама, как всегда.

Из-за леса медленно показался первый вагон. Его силуэт прорезал ночной воздух, набирая скорость, а слабый свет прожектора на мгновение выхватил из тьмы острые контуры рельсов и снежную пыль, кружащую в холодном воздухе. Гул усилился, перекрывая даже шум ветра, но я стояла неподвижно, как тень, сливаясь с ночной тьмой. Шагнув в тень, я растворилась в мраке, позволяя телу напрячься, как сжатая пружина. Когда первый вагон поравнялся со мной, я резко отпрыгнула вперёд. Движение было точным, уверенным, словно это ничего не стоило мне. Металл обжёг ладони своим холодом, но я мгновенно вцепилась в него, цепко, без малейшего промаха.

Ещё мгновение — и я уже оказалась на крыше, ловко вскарабкавшись. Холодный ветер с яростью трепал длинную косу, заставляя её хлестать меня по спине. Глаза чуть заслала пелена от встречного потока воздуха, но я лишь сильнее усмехнулась. Я глубоко вздохнула, и воздух, ледяной и свежий, обжёг лёгкие. Без промедления я сорвалась с места, мчаясь по крыше вагона. Ветер хлестал по лицу, вырывал дыхание, но я наслаждалась этим моментом. Адреналин, смешанный с каким-то маниакальным удовольствием, пульсировал в жилах, заставляя улыбнуться ещё шире.

Из моей ладони, будто из воздуха, выскользнул ледяной клинок. Его холод был неотделим от моей кожи, а лезвие прорезало плоть. Рана мгновенно замёрзла, оставляя на коже лишь тонкую линию инея. Эти клинки — не просто оружие. Они были частью меня, продолжением моего тела. Когда-то их послушание давалось с трудом, будто мои эмоции — гнев, страх, сомнения — мешали мне управлять ими. Но теперь, избавившись от этого ненужного груза, я обрела контроль. Клинки стали крепче, острее, живее. Они откликались на каждую мою мысль, подчиняясь без колебаний.

Добежав почти до начала вагона, я крепко вцепилась в край крыши и, используя инерцию, сделала резкий разворот в воздухе. Удар ногами в окно — стекло разлетелось осколками, и я, словно буря, влетела внутрь. Приземлившись на колени, я на миг замерла. Мужчины, что сопровождали груз моего задания, встрепенулись, словно их настиг гром. Кто-то выхватил оружие, кто-то замер, не зная, что делать, но первый, кто решился кинуться на меня, не успел даже взвести курок.

Мой ледяной клинок взметнулся снизу и вонзился ему в челюсть. Его глаза расширились от ужаса и боли, а он захлебнулся кровью, беззвучно падая к моим ногам. Мой клинок словно жил своей жизнью, впитывая кровь тех, кто осмеливался встать у меня на пути. Это ощущение силы было почти гипнотизирующим, но я не позволяла себе отвлечься. Второй мужчина бросился на меня , но его замах был слишком медленным. Я легко ушла в сторону, одновременно вонзая второй клинок ему в живот. Его тело дёрнулось, но я уже безжалостно всадила первый клинок ему в горло. Его глаза потухли мгновенно.

Третий оказался хитрее. Ещё до того, как я заметила его, он прицелился, но я бросила маленький нож раньше, чем он успел выстрелить. Лезвие вонзилось ему в грудь, но его палец всё же нажал на курок. Пуля пролетела мимо, чуть не задев моё плечо, а он рухнул замертво. Вагон погрузился в тишину. Лишь шум ветра и стук рельсов напоминали, что поезд мчится вперёд на полной скорости. Я быстро осмотрелась, но опасности больше не было. С лёгким прищуром, уже без улыбки, я двинулась к двери, ведущей в следующий вагон. Он оказался пуст. Значит, я всё рассчитала правильно. Охрана была там, где я предполагала. Остался только машинист и его сменщик. Главное задание почти завершено.

Мои шаги замедлились, когда я заметила её. В полумраке, на длинном сидении, лежала она — девушка, которую я должна была доставить в безопасное место. На первый взгляд, она могла показаться мёртвой: кожа бледная до призрачности, будто холоднее, чем мои клинки, но я знала, что она жива. Её дыхание было слабым, почти незаметным, словно жизнь покидала её с каждым вдохом. Я вечно забываю, что она почти всегда выглядит так, когда находится вне своего тела. Белоснежные волосы, серебристым каскадом спадающие до самого пола, слегка касались его кончиками, создавая странное ощущение эфемерности. Она казалась хрупкой, как тонкий фарфор, который может расколоть даже случайное прикосновение.