Отказаться от любви

Глава 1

Вычурный особняк графа Лэнгдона, и так считавшийся архитектурной жемчужиной Лондона, в честь маскарада украсили гирляндами роз и звездочками гортензий. Хрустальные люстры искрились огненными бликами, яростно сверкала золотая лепнина на стенах, натертый до блеска мозаичный паркет так и манил потанцевать. Зал был наполнен взволнованным гулом разодетых в вычурные костюмы и маски гостей. Воздух пьянил тяжелым ароматом лилий, в притаившихся по углам тяжелых вазах на мраморных постаментах, и женских духов.

  Энн переживала, искала взглядом того единственного, который занимал ее мысли, но все время отвлекалась, чтобы рассмотреть еще одного гостя, еще один замечательный костюм с выдумкой. Да, она всегда любила детали.

  Вот старый мэр в залихватском костюме пирата, с широкими рукавами и роскошными перьями страуса за тульей шляпы. Под руку ведет жену, известную своей строгостью, в чопорном одеянии монашки, с увесистым серебряным крестом изящной чеканки, усыпанный россыпью сапфиров, на длинной цепи до середи живота. Пират и монашка, показная роскошь и скромное богатство, до чего занимательная пара!

  Сегодня будет незабываемая ночь - и приглушенный свет свечей, и громкая музыка, и шампанское рекой позволят чуть громче смеяться, отчаянней флиртовать и наконец признаться в давно скрываемом, самом сокровенном.

  Энн брала бокал за бокалом у щедрого официанта. Сначала она хотела смелости, затем глупости, а потом желала забыть обо всем и просто наслаждаться. Но ничего не получалось. Ее сердце ныло в поисках заветной фигуры, она вся измучилась ожиданием.

  А еще Энн отчаянно завидовала беззаботным лицам, надевшим маску сказочного персонажа на один день. Потому, что одного костюма русалки на ней, вовсе не достаточно, о нет, сегодня она все бы отдала, чтобы на час сменить личину и стать совсем другим человеком. Она была на грани отчаяния, и где-то в глубине души понимала - ей уже не добиться ответного чувства. Орудия выстрелили со всей мощи, но попали мимо. Ни ее красота, ни остроумие, ни доброта не нужны любимому. Она исчерпала запасы надежды и подошла к опасному краю. А что за ним? Смириться со своей долей, тихо отсиживаться в сторонке, дожидаясь, чтобы любовь прошла сама собою?

  Энн была готова на самое большое унижение. Снизойди до нее сейчас добрая фея, Энн не побрезговала бы превратиться на час в ту, что она ненавидела больше всего - холодную красавицу Синтию.

  Синтия владела сердцем любимого. На Синтию были обращены его взоры, улыбки и нерастраченная страсть. И красавица умела хорошо помучить своих воздыхателей, что, как ни странно, притягивало их все больше.

  Но что бы Энн ни думала о сопернице, та победила. А на ее долю выпали только полные сожаления взгляды родных жгучих глаз. Любовь Энн и ее несчастье, увы, легко читаются в каждом жесте.

  Вот она заметила его синий сюртук в толпе. Эдмунд! Окликнуть его, или воздержаться, не быть навязчивой? Энн отставила в сторону бокал шипучего шампанского, официант вежливо подал ей салфетку.

  Черт! Кажется, даже он жалеет ее. Нет, ей необходимо проветриться, убежать от этого наваждения. О Эдмунд! Как ей хотелось хоть на мгновение дотронуться до рукава его рубашки, почувствовать дыхание у щеки во время приветствия. В конце концов она может позволить себе такую малость:

  - Эдмунд!

  Он обернулся, скользнул черными глазами по кораллам в светлых волосах, причудливому вороту, украшенному настоящими морскими раковинами, русалочьему хвосту со сверкающими чешуйками блесток, которые она собственноручно пришивала долгими вечерами. В его взгляде проскользнуло одобрение художника и равнодушие мужчины. Эдмунд по джентельменски склонился перед ней:

  - Энн, рад тебя видеть.

  Но Энн ясно видела, что не очень он рад. Обида полоснула по сердцу: она уже корила себя, что поддалась порыву и навязалась ему.

  - Тебе нравится праздник?

  - Я совсем недавно пришел, - он пожал плечами. - Ты не видела Синтию?

  При упоминании заветного имени, его глаза загорелись.

  - Пока нет, - выдохнула она. - Прости, пора бежать.

  Она хотела сказать - 'мне нужно идти', но слова сами собою сорвались с губ, потому что ей хотелось убежать от него как можно дальше, закрыться за семью дверями и никогда не слышать его имя.

  - Постой, Энн. Не убегай от меня. Хочешь чего-нибудь выпить?

  Она не отказалась.

  - Ты так молчалива в последнее время. Расскажи, что у тебя нового?

  Энн устало опустила руки. Что ж, просто поговорить с ним тоже удовольствие.

  - Анжелика обручилась, - сказала она. - Ты наверное слышал.

  - Мои поздравления твоей сестре.

  - А ты закончил ту картину?

  Энн безумно любила в нем все, но ее падение в бездну началось именно с картин Эдмунда. Будь он давно умершим художником, она все равно бы безмерно восхищалась им и каждый день смотрела бы на драгоценный холст, ощущая будто сам Бог стоит за ее плечом и дышит в ухо. Но Эдмунд был молод и хорош собою. Он проникся особой симпатией к своей верной почитательнице, а она влюбилась в него и ничего не могла с собой поделать.

  Если бы одни картины, но он покорил ее всем - гибким умом, вежливой обходительностью и тем, как он гладил ее щенка Тома, и как тот млел под сильной мужской ладонью. О, как она завидовала щенку! Рядом с Эдмундом Энн терялась, ей казалось, что он и так все знает о ней. Стоит лишь взглянуть мельком на его работы - вот она вся как на ладони, ее мечты, тайные пожелания на всеобщем обозрении. Казалось бы - родные души, когда он увидит ее то обязательно ответит на чувства Энн, но случилось все наоборот.



Отредактировано: 17.03.2016