Откровение: Вера

Неудачница

В большей заднице, чем сейчас, я ещё не бывала.

Тёмная гостиная. Сердце стучало где-то в горле. Тусклая настольная лампа едва освещала пространство вокруг, очерчивая наши тёмные силуэты.

Трое.

На светлом ковре посреди комнаты – стул. Я крепко к нему привязана. А рядом – два мужика, которые, собственно, и организовали это. В моём-то родном доме. Очаровательное завершение дня, если вы любитель чего-то подобного. Но, куда веселее, когда один из них ваш лучший друг, а другой – демон. Да, самый настоящий.

Голова раскалывалась, в глазах двоилось, лицо болело, как один большой синяк. Звон в ушах становился громче с каждой секундой. Кожа на запястьях горела от тугой верёвки. Кисти рук онемели. Пространство вокруг то расплывалось, то снова становилось чётким. Привкус собственной крови давно перестал меня удивлять, но сегодня мне приходилось сплёвывать её чаще, чем обычно.

Как я попала в такую ситуацию, спросите вы? Да очень просто: похожее случается, если переходишь дорогу тем, с кем лучше вовсе не связываться.

Было ли мне страшно?

Как говорил великий Эзоп: «Даже страх смягчается привычкой». Да, я привыкла и к боли, и к вечной погоне за моей везучей жопой, и к тем чудным созданиям, которые спали и видели, как бы выпустить мне кишки. Хотя дальше слежек и попыток поймать меня дело не заходило никогда. Они как будто играли, запугивали и отпускали, чтобы всё повторить, когда им снова станет скучно.

А вообще, я сама виновата. Всё было бы хорошо, если бы я не украла у них кое-что. Сама не знаю, почему. Так получилось. Не могу объяснить. Всё произошло само собой.

Оно моё. Не отдам.

Плевать. В общем, я воровка. А кто, если не вор, скажет им где краденое? Может, поэтому меня до сих пор не убили?

Привычка привычкой, но в этот раз всё было совсем по-другому. Дело коснулось не только меня одной. Я облажалась.

– Где он? – спросил высокий худощавый морщинистый мужчина с очень редким седым пушком на голове.

Знакомьтесь. Это Асмодей. Настоящее солнышко.

Почему именно сейчас я подумала о том, его ли это лицо? Ведь какие-то демоны вселяются в людей, а какие-то сами создают себе облик. Если эта сморщенная херня из-под коня – творение его силы мысли, то мне его даже жаль. Туговато у чувака с воображением, что тут скажешь. Будь я на его месте, выбрала бы что-нибудь более презентабельное.

«Шикарно... Меня тут пытают, а я чем занимаюсь?».

Я всё это время молчала и смотрела на него исподлобья.

«Ни слова не скажу, вонючий ты кусок дерьма. Делай что хочешь. Задавай одни и те же вопросы хоть миллиард раз. Бей меня, режь, кромсай. Мне. Насрать».

– Где Ключ? – повторил он.

Малый Ключ Соломона. Дряхлая книженция с кучей всяких символов, закорючек иизображений чудовищ, написанная странном языке. На вид очень уж жуткая. Я понятия не имела, о чём в ней говорилось. Всемирная сеть и книжки из библиотеки, в которой я подрабатывала вот уже не один год, подсказали, что это артефакт, наделяющий его обладателя властью над семьюдесятью двумя высшими демонами, у которых, в свою очередь, есть легионы других. После того, как я это узнала, удивилась, если честно. Зачем она демонам? Хотят освободиться от оков их создателя, подчинить себе эти легионы и направить армию против него? Каким надо быть отбитым на голову идиотом? И это я-то говорю? Ещё более отбитая воровка? Вероятно, своровавшая книгу именно у него?

Я всё ещё молчала.

Подбородок Асмодея дрожал.

«Да-а-а, я вижу, как тебя бесит, что я молчу. Интересно, что с тобой будет, если ты придёшь ни с чем? Кто-то же прислал тебя? Да? А может, твой Папаша? Заждался, наверное, с ведром вазелина и пожарным гидрантом».

Он поджал и без того тонкие губы и отвернулся. Вздохнул. Провёл ладонью по щетинистой щеке, размахнулся и влепил мне смачную пощёчину.

Я охнула. Очередная порция боли отдалась в голову и разлилась по затылку.

Асмодей вцепился ледяными пальцами в подбородок, наклонился и прошипел мне в лицо:

– Думаешь, я тут с тобой играю?

Хватка у него была крепкой.

– Да насрать вообще, – сухо ответила я.

Он разжал пальцы, оправил светлую рубашку, всю в пятнах крови, и тихо сказал что-то невнятное.

Я сплюнула кровь то ли на ковёр, то ли на пол, и позвала друга. Да-а, того самого, лучшего, который всё это время молча стоял в стороне и наблюдал:

– Эй, Фрэнки. Что он пообещал тебе?

Как жаль, что в темноте было так сложно видеть его лицо. Некогда такое родное. С этими огромными серыми глазами под прозрачными круглыми линзами очков. Из-за толстой чёрной оправы почти всегда не было видно светлых тонких бровей.

Честно? Мне было больно. Чертовски больно. Не столько физически, что странно – я беседую с моими гостями уже больше часа, – сколько душевно.

С этим парнем я ходила на подготовительные занятия, а потом и в школу. Сверстники часто лезли к нему, за что потом огребали от меня по первое число. Он всегда слишком сильно был похож на типичного ботаника в этих его дурацких водолазках или свитерах и зимой, и летом. Он и был ботаном. Самым офигенным. Никто не знал его так, как мы с нашей общей подругой Мэй. Нас всегда было трое. Непохожие друг на друга, и тем самым служившие идеальным дополнением. Вместе мы были одним целым: восточная почти кукольная красота от Мэй, ум от Фрэнки и мои кулаки всегда на защите первого и второго. Мне казалось, что даже когда рухнет весь мир, это останется неизменным.

Как же я ошибалась.

Он стыдливо отвернулся. Я с горечью усмехнулась.

У меня не было никого, кроме матери, отчима и их двоих. Всю жизнь я оберегала их, как могла. Никто из них не знал, что я ни на секунду не прекращала искать виновников в смерти моего старшего брата. Никто не видел, с чем порой мне приходилось иметь дело, в каком дерьме я по уши увязла, чтобы добиться справедливости. Я так не хотела, чтобы кто-то вроде Асмодея добрался до них. Всё бросила и уехала. Запрещала себе видеться даже с мамой и отчимом, только бы демоны не прознали, где моя семья. Приходилось жить где попало, лишь бы их защитить. Врала, избегала, сотню раз была на волосок от смерти, но их четверых оберегала, как могла. Где я сейчас прокололась? Что сделала не так?