Для осуществления его требовалось отыскать что-то несуразное и яркое. Пусть не сразу, но подобное нашлось. Ядовитый салатовый, от которого чуть ли не скрежетали зубы, идеально подходил для моей задумки. Я знала, что эта выходка детская, но мысль о том, что Ларестор попросил меня надеть платье под цвет его галстука или носового платка, ужасно злила. Возможно, это было ошибкой и я попросту надумала себе невесть чего. Однако мне стало обидно за девушку, чьи действия всегда контролировал ее муж. Ведь Овера, судя по всему, жила по его правилам и не смела даже шага ступить в сторону. Скучное и пресное существование в блеске драгоценных камней и вспышках магического запечатлителя.
В половине седьмого я выплыла из комнаты, словно королева, увешанная с ног до головы цацками. Если Овера и впрямь любила украшения, то, думаю, колье, серьги и четыре пары браслетов с крупными желтыми камнями выглядели впечатляюще. И немного безвкусно, но последнее было только на руку.
Мне хотелось спуститься в холл, и «обрадовать» Ларестора там, однако план не сработал.
Стоило мне поравняться с его кабинетом, как мужчина отворил дверь и замер. К его гневу я была готова. Более того, предвкушала. Но вот очередное безразличие меня удивило.
- Вылет летомобиля через двадцать восемь минут. У тебя есть еще время переодеться. Жду в холле.
Он обогнул меня с правой стороны и направился к лестнице, глухо топая по тонкому ковру. И это все? Скандала не будет? Ну уж нет. Не для такой реакции я старалась!
- Я готова к приему и переодеваться не собираюсь, - гордо вскинула я голову и догнала остановившегося мужчину. Только дальше пройти мне не удалось. Он больно схватил меня за запястье и потянул обратно. От неожиданности я чуть не упала, да и тонкие высокие каблуки едва не сломались, когда мои ступни разъехались в стороны.
Ларестор открыл нараспашку дверь и затолкал меня внутрь, как преступника в тюремную камеру. Небрежно и с ненавистью.
- Переодевайся и не зли меня, Овера. Иначе ты знаешь, каким может быть наказание. Или хочешь повторения прошлого раза?
От его тона по спине прошелся холодок, и несмотря на жаркую летнюю погоду, тело покрылось мурашками, от испуга хаотично разбежавшимися в стороны.
- Прямо здесь? - я уточнила прежде, чем расстегнуть невидимую молнию на спине. Если не сработал план «а», никто не отменял плана «б».
- Пошевеливайся, - этим голосом можно было заморозить раскаленную печь, но не меня.
Стоя к нему спиной, я завела назад руки и нащупала маленький бегунок. Затем со скоростью улитки я потянула ее вниз.
- Овера! - сквозь зубы зарычал мужчина, вынуждая сдаться.
Платье вмиг упало к ногам, оставляя меня в тонком, мало что скрывающем белье. Я тряхнула головой, позволяя волосам скользить по хрупким плечам, затем изящно нагнулась и отцепила крючки, соединяющие ремешки на босоножках. Позади раздался шумный выдох. Вот так, дорогой. Смотри и глотай слюни. Скоро эта крошка перестанет быть твоей! Уж я-то постараюсь!
В гардеробную идти не имело смысла. Весь набор, включая туфли и аксессуары, лежал на широкой постели. Чтобы все это нацепить на себя, мне понадобилось около пяти минут. И пока я бегала туда-сюда, нарочно поправляя платье и продолжая тянуть время, Ларестор все также неподвижно стоял у двери, мрачным взглядом следя за каждым моим движением.
- Все, - встала я перед ним и взмахнула пару раз пышными ресницами, словно не выводила его из себя несколькими минутами ранее.
Мужчина пропустил меня вперед, не давая возможности выкинуть еще что-нибудь. А я и не собиралась. Теперь Овера становилась серьезной и ответственной. Хотя внутри так и подмывало устроить какую-нибудь пакость.
Вскоре летомобиль взлетел, обещая нам целый час совместного времяпровождения в слишком, на мой взгляд, дорогом салоне. Транспорт Ларестора разительно отличался от того, на чем ездила Овера. Если там был стандартный дизайн в стальных оттенках, то здесь мягкие кресла оказались обиты красным бархатом, а потолок со стенами - незнакомым мне материалом антрацитового цвета. Мрачновато, одним словом.
Напряженное молчание длилось все время, пока мы пребывали в пути. Оказалось, что вывести мужчину из себя не так-то просто. И что-то мне подсказывало: добровольно бумаги на развод он в жизни не подпишет.
Мы вылетели за пределы Кейрина и проводили в пути закат. Когда над диким лесом опустились сумерки, летомобиль влетел в огромное имение, превосходящее дом Ларестора в несколько раз. Тысячи фонарей освещали периметр владений местного хозяина, но главной достопримечательностью был фонтан, блистающий всеми цветами радуги.
Мы опустились перед настежь раскрытыми воротами. Наш транспорт плавно въехал в пределы имения, бесшумно двигаясь по аллее, освещенной желтым светом из софитов, спрятанных между низкими кустами. Затем мы обогнули сам фонтан и, наконец-то, остановились у входа в дом.
Как и следовало правилам этикета, сначала вышел Ларестор. А после, вложив свою ладонь в его, появилась и я. Мы тут же словили десятки заинтересованных взглядов. Но ни я, ни мой временный муж не стушевались.
Поднявшись по многочисленным ступенькам, мы сразу же оказались в царстве роскоши. Теперь мне стало понятно, отчего Ларестор потребовал именно вишневое платье. Абсолютно все гости были одеты в этот цвет. Лишь некоторые мужчины, подобно о-Ширу предпочли черный смокинг. Однако галстуки и платки были заявленного цвета, как, впрочем, и весь зал.
Тяжелые шторы на окнах, скатерти на столах, посуда и подсвечники, даже пол выстраивался из вишневой и черной мозаики. Словно хозяин дома помешался на нем.
И последняя мысль оказалась не так далека от истины.
- О, Ларестор и Овера, как я рада вас видеть! - подлетела к нам стройная голубоглазая женщина. Она широко улыбнулась, от чего и без того тонкие алые губы растянулись в линию. - Мариар был где-то здесь. Сейчас он подойдет. А пока позвольте поприветствовать вас. Овера, выглядишь чудесно. Не ожидала от тебя столь элегантного выбора.