Оторванная

Оторванная

Сны – отражение наших скрытых страхов и потаенных, и странных желаний.

***

Ветер. Ветер бил крупинками пыли, а она не чувствовала их. Ветер принес запах гари. Девушка вздохнула: все родное и близкое. Серая улица, выцветшие дома, древесные палки с ветками, давно потерявшими листья. Проехавшая машина оставила на ней грязные капли. Через грязь к очищению, покою и счастью. Девушка отогнала меланхолию. Та и так слишком долго ее разъедала, сейчас не время. Слишком долго, плача по ночам, она сидела у подоконника и при свете луны рисовала в тетрадях маленьких крылатых крокодильчиков. Она вернулась. И идет к Дому. Легкость, придающая невесомость всей твоей сущности. Девушка перелетала лужи и ямы, не чувствуя разбитого под ногами асфальта.

«А каков сейчас Двор? – думала она. – И жив ли Крокодил?». Деревянный Крокодил на тяжелых цепях долгое время был близким другом. Они забирались на него и раскачивались из стороны в сторону, а он скрипел своими цепями в такт их общему веселью. А если вдруг во дворе никого не было, она подходила к нему, обнимала за слегка треснувшую шею, кормила травой и все рассказывала и рассказывала о чем-то своем, детском, важном. А позади него Здание. Оно всегда казалось неестественно белым, цвета свежего снега. Старшие говорили о Белом доме, в их мире он был злым и страшным, а в ее мире им было Здание, и она его боялась, боялась и тянулась к нему. Но правду о Здании она так и не узнала, не узнала, что было в нем, оно всегда было закрыто.

- Подай мячик.

«Мне надо бежать», – подумала, но подала. Мальчик приветливо помахал ей. Рядом с ним Девочка, а за ней Дом.

Её Дом, её Двор, надо бежать. Оббежать всё, и всё узнать.…Зачем же она присоединяется к их игре? Игре детской, наивной.

- А как тебя зовут?

- Катарина.

- Ты иностранка?

- Нет… Катерина, но мне не нравится буква “е”, она режет слух…

- А я Маша.

- Я Максим. Мы когда-то знали Катарину.

Слезы радости: её друзья, совсем не выросшие, как и в её сердце.

- Как ты? Почему уехала?

Десять лет, как их расскажешь, как объяснишь, что от тебя ничего не зависело и не зависит. Как рассказать про Чужой город и одиночество, доводившее до исступления, разрывающее тебя и все твое существо. Поверят ли они, что не она их бросила. Первые друзья – такие настоящие, такие любимые. И Крокодил жив.

Десять лет она стремилась сюда.

Счастье, всепоглощающее, окутывающее сердце, душу, погружающее во тьму. Лица друзей расплылись. А Крокодил рухнул с цепей и сгнил.

Она медленно открыла глаза и подошла к окну: всё тоже, и всё не то.

«Я вернусь», - прошептали ее губы.