Отражения

Отражения

Мир плыл и двоился в глазах, в виски́ – уже глухо – долбила музыка. Вика была пьяна, но останавливаться была не намерена.

Яркие огни, вспышки света, смех людей – всё это затягивало, словно водоворот. Водоворот, из которого Вика не могла выбраться последние несколько лет.

Протолкавшись к барной стойке, она помахала бармену. Тот, даже не спрашивая, чего желает гостья, сделал коктейль. А зачем спрашивать, если она всегда заказывает по одной схеме?

Взяв бокал, Вика направила к декоративному окну, разделяющему зал: дойти до обычного, не расплескав напиток, было нереальным, а смотреть на других людей ей не хотелось совершенно. Она прошла мимо какой-то компании как раз в тот момент, когда там начали поздравлять одну из девушек. Слыша аплодисменты, возгласы восторга и поздравления, Вика испытала жгучую зависть.

Усевшись напротив фальшивого стекла, Вика уставилась в отражение. Разноцветные огоньки и мигающие гирлянды напомнили ей о том времени, когда она была абсолютным центром внимания, и для этого даже не нужно было прилагать усилия.

Родители обожали её и баловали, родственники всегда хвалили, но всё изменилось, когда она пошла в школу. Какой же шок испытала маленькая Вика, когда увидела, что мир перестал крутиться вокруг неё! И даже хуже: появились другие люди, которые получали то внимание, которое, несомненно, должно было доставаться ей. Какое-то время не рухнуть детскому миру помогали родители, но однажды и мама с папой предали Вику: они посмели сравнить её с кем-то, указав на то, что оценки дочери не столь же хороши...

Пробыв в прострации несколько лет, которые окружающие посчитали за период утряски характера, Вика поняла, что раз безусловное внимание получить она больше не может, значит, надо привлекать его самой.

Так Вика стала сначала главной хулиганкой на параллели, а потом, когда на смену беготне вместе с мальчишками пришло ожидание того, что бегать теперь они должны одни – и за ней, – главной сердцеедкой школы. И это не было домыслом девушки: в неё действительно были влюблены многие мальчишки – и не только ровесники, что отдельно грело Викину душу.

Ей нравилось блистать, нравилось внимание и аплодисменты. Поэтому она участвовала везде, где можно было получить или всё разом, или по отдельности: различные конкурсы талантов, КВН, спортивные соревнования, театральный кружок…  Хотя в последнем Вика не задержалась надолго: одно дело, когда восхищаются именно тобой, такой красивой и безупречно одетой, а другое – когда на тебе толстенный слой странной косметики и одежда, редко подчёркивающая достоинства фигуры.

Поступив в университет, Вика стала фанаткой фитнеса. Она ликовала каждый раз, когда, проходя мимо тренажёров, чувствовала на себе взгляды мужчин. Частенько она не могла устоять и перед тем, чтобы полюбоваться собой в большом зеркале. Оно из года в год исправно отражало хорошенькую брюнетку с кукольным личиком и очень выразительными изгибами, подчёркнутыми коротенькими шортами и топом.

Всё было прекрасно! Взрослая жизни дала Вике возможность получать всё больше и больше наркотика под названием «внимание». Вечеринки, выступления, поездки на престижные мероприятия… Взгляды, обращённые на неё, она чувствовала физически, словно прикосновения – и это было прекрасно! Это было то, что говорило ей: «Ты – лучшая!», то, что давало энергию, счастье и смысл жизни.

Но однажды случилось страшное. Вика была официально приглашена на презентацию фильма подающего надежды молодого режиссёра. Красная дорожка, казалось ей, шла прямо в вену. Нагромождение фотокамер, виднеющееся за ограждением, возбуждало и манило. Вика купалась во вспышках, аплодисментах и приветственных криках. Но вдруг она услышала в этой райской мелодии какой-то странный звук, как будто кто-то из участников этого оркестра восторга начал фальшивить. Уже завершая свой выход, Вика поняла, что это было – и почувствовала, как по её бархатной спине потекла струйка пота. Это была вторая волна восторгов. Волна, адресованная не ей.

Вика прекрасно умела держать лицо и ничем не выдала себя, когда начала изучать соперницу. Она умела признавать чужую красоту, но никак не могла понять, чем эта девочка лучше неё. Да, хорошенькая. Да, одета безупречно. Но ничего сверх!.. Но Вика уже знала, в чём дело. И как она ни прятала это страшное откровение, оно вырвалось из неё – конечно же, когда она уже была дома. Рыдая на полу в прихожей, Вика понимала, что отныне её верным спутником, второй тенью, навсегда стал Возраст.

Вспыхнувшие и тут же погасшие огоньки перегоревшей гирлянды вернули Вику в реальность. Рядом стояли три пустых бокала – бармен знал своё дело. Фальшивое стекло отражало фальшивую красоту, созданную косметикой, инъекциями и хитрым макияжем. Вике на мгновение стало противно.

С каждым годом оставаться центром внимания и восторгов становилось всё сложнее. Многие знакомые просто перестали с ней общаться, переключившись на молодую смену. А внимания хотелось в тех же дозах, что и прежде. Это убивало Вику, истощая её. Единственный выход, который она нашла – это вечеринки в тех местах, куда раньше она бы ни за что не пошла: не в её правилах было напиваться и всю ночь проводить в толпе таких же не очень адекватных людей. Но люди именно в таком состоянии ещё могли оценить её, сделать комплименты (пусть их уровень был весьма невысоким) – словом, дать хоть какую-то энергетическую подпитку.

Попрощавшись с барменом, Вика вышла на улицу. Душная июльская ночь только усиливала опьянение, и Вика чувствовала, что ещё немного – и её стошнит. Не хватало только, чтобы это кто-то увидел! Она дошла до парапета набережной и уставилась в воду. Вода, к счастью, была стоячей, не вызывая лишнего мельтешения перед глазами, а прохлада, идущая от неё, немного привела Вику в чувство.