Отшельник

Отшельник

В полумраке пещеры жил одинокий волк-отшельник. Холодные камни служили постелью, ветер укрывал мягкими дуновениями, луна составляла компанию длинными ночами. Особенно нравилось смотреть на желтый диск в самый глухой час: когда близилось утро. В такие минуты протяжный вой вырывался из груди лесного санитара. Это была своеобразная жалоба на жизнь, точнее, остаток теперь уже бессмысленного существования.

Много лет волк ходил во главе огромной стаи. Каждый новый год в качестве вожака приводил новые победы и… приближал старость. Шерсть на загривке постепенно приобрела пепельно-белый оттенок, клыки перестали быть острыми, глаза теперь не видели так далеко, как раньше. Молодые и сильные начали заявлять права на первенство. Некоторые не дожили до этого полнолуния… Бывший вожак не помнил, сколько таких ночей провел в пещере над водопадом. Давно перестали быть грустными воспоминания о стае. Все волчицы остались там, в долине, за хвойным лесом. Даже самая любимая, снежно-белая. Теперь каждая находилась под защитой мощного черного самца. Отметины зубов нового вожака до сих пор зудели в ветреную погоду, не давая уснуть.

Быть во главе стаи почтенно, но опасно. Опасность не в том, что придет другой. Даже не в том, что наступит время, когда в опасной близости от горла начнут щелкать клыки. Более молодые и крепкие клыки. Самая печаль заключается в другом: непременно отыщется на пути каждого такой вот черный волк, которого помнишь еще щенком. Потом будет драка. Короткая и бесславная…

Положив седую морду между передними лапами, волк-одиночка прикрыл слезящиеся глаза. Помнилось время, когда подобные ночи нравились. Была необъяснимая прелесть в беге между соснами, пении цикад, шелесте крыльев филина. Ветер приносил дурманящий аромат дыма и парного мяса. Запах свободы, запах независимости. Теперь даже не хватало сил, чтобы подняться на скалу после изнурительной охоты. Приходилось ложиться у того большого пня, что давно оброс мхом и забыл какому дереву принадлежал. Левая лапа начинала дрожать и подгибаться.

Вспомнив об этом, волк повозил шершавым языком по серебристой шерсти прокушенной голени. Далеко внизу шумела вода. Этот звук всегда успокаивал, лечил старые раны студеной прохладой. Вода и принесла посторонний запах. Поднявшись, волк вышел из пещеры и остановился на краю скалы. Все еще тонкий слух различил хруст мелких веточек и шелест листьев. Отшельник напрягся и едва слышно зарычал, обнажая желтоватые клыки. Шерсть на загривке поднялась дыбом. Он привык быть осторожным… Нагнув голову, потянул носом влажный воздух. Опущенный хвост дрогнул на доли мгновения и снова замер. Странно знакомый запах уловил бывший вожак в разношерстных ароматах леса и водопада. Продолжая глядеть вниз, волк поднял больную лапу, давая отдохнуть уставшим мышцам.

Даже теперь в силуэте зверя читалось прежнее величие. Стая больше не шла за серебристым матерым самцом, но дух лидера не покинул отшельника. Весь вид хозяина пещеры говорил, что судьбе придется отойти. Не пришло еще время забвения. Жизнь все еще любила бывшего вожака. Любила, и это можно было увидеть в немного раскосых глазах белой волчицы, что смотрела на утес…