Отсюда видно море!

- До скорой встречи, всем желаю хорошего дня! – Сьюзен улыбнулась своим подопечным, завершая семинар.

Слушатели, переговариваясь, поодиночке или небольшими группками выходили из аудитории. Последним вышел Искандер, как обычно, долго провозившийся со своими тетрадями и маркерами. У дверей уже стояла Сьюзен с незнакомой девушкой и оживленно с ней разговаривала. Разговор шёл на испанском. Искандер остановился и замер в улыбке.

У Федерико Гарсиа Лорки есть стихотворение про месяц август («Agosto»), считающееся почему-то детским:

Персики и цукаты
и в медовой росе покос
Входит солнце в янтарь заката,
словно косточка в абрикос.

И смеется тайком початок
смехом желтым, как летний зной.

Снова август.
И детям сладок
смуглый хлеб со спелой луной.[1]

Волосы незнакомки – янтарь – светились тихим вечерним блеском. Невысокая, с изящно очерченными чертами лица, стройная и гибкая, в нежно-голубом свитере и синих джинсах. Ее зубы - белый сахар - засияли в ответной улыбке: «Buongiorno![2]»

- Привет! Но, я не из Италии, - ответил по-английски Искандер.

- Неужели, тогда откуда вы? –девушка тоже перешла на английский, ее голос зазвучал удивлённо, - Из Аргентины?!

Пока Искандер мешкался с ответом, подбирая верные слова, Сьюзен, посмеиваясь, представила их друг другу: «Адриана, позволь представить тебе Искандера! Искандер – наш слушатель из Узбекистана. Искандер, познакомьтесь: Адриана – моя коллега, преподает испанский язык в нашем Университете».

Зеленовато-карие глаза девушки слегка насмешливо, но внимательно изучали Искандера. Искандер смотрел на Адриану, «храня нетронутым свой смех»[3], желая не расплескать удивительное чувство радости и обретения, вспыхнувшее где-то там, в груди.

Они и сами не заметили, как, непрерывно болтая, вместе дошли до Библиотеки (Сьюзен оставила их у самых дверей) и уселись за столик в университетской кофейне, заказав себе «regular coffee»[4]. Вокруг садились, шумели, читали, веселились, вставали, уходили и опять приходили люди, чаще всего студенты-бакалавры и молодые преподаватели.

Кофе был обжигающе горячим, и Искандер приносил то молоко, то воду, чтобы остудить его. Адриана благодарно отпивала время от времени пару малюсеньких глотков из картонного стаканчика и говорила снова и снова, а Искандер то внимательно слушал ее, стараясь уловить смысл каждой фразы (у Адрианы был вполне понятный акцент, но довольно быстрый темп речи), то перебивал неожиданными смешными комментариями, и тогда они вместе начинали хохотать. У них нашлось много общих интересов в литературе, не только испанской.

Искандер обратил внимание на то, что фамилия Адрианы - Гайтан - звучит так же, как у Хорхе Гайтана, народного любимца, мэра (алькальда) Боготы и кандидата в президенты, убийство которого в 1948 году стало причиной народного восстания, переросшего затем в гражданскую войну в Колумбии.

- Моя семья не связана родством с ним, - покачала головой Адриана, - но тоже пострадала в ходе этой ужасной войны. «Парамилитарес»[5] убили моего дядю. Нет, нет, мой дядя никак не был связан с партизанами. Но когда в обществе слишком много насилия, каждый публичный протест, любое слово в защиту прав простых людей может стать для тебя последним. Поэтому мои родители решили эмигрировать в Старый Свет. Здесь в Европе можно спокойно жить: учиться и работать. Нам повезло, что мой отец – нефтяник. Это востребованная профессия, особенно здесь, в этом городе.

- Ты чувствуешь себя колумбийкой? Или уже больше британкой? – спросил Искандер.

- Тогда уж скорее галисийкой! - сверкнула улыбкой Адриана, - я училась в Университете Сантьяго-де-Компостела[6]. Испанский язык и литература. Ну, а как насчет тебя, кем ты себя чувствуешь?

Искандер отшутился, сказав, что он чувствует себя простым красильщиком Искандером из Ферганы (а как будет «красильщик» по-испански?), который учится здесь отличать баранов от тигров. Адриана засмеялась, оценив то, как он перефразировал Борхеса: «Теперь ты будешь красильщик – tintorero!»

- А ты слышала, как играют на местных волынках? Это сильно отличается от игры на галисийской волынке?

- О-о-о, ты знаешь! - La gaita gallega[7]! – удивилась Адриана. - Я не могу сказать, что хорошо разбираюсь в этом. Но мне кажется, что у галисийской волынки - более мелодичное и утонченное звучание. Кстати, если интересуешься историей волынок, то тебе непременно надо съездить в Хихон (это в Астурии, рядом с Галисией). Там есть настоящий музей волынок!

- Пока вряд ли получится… Но было бы интересно побывать там! А вот еще, правда ли, что в Испании до сих пор существует негласное разделение на «республиканцев» и «франкистов»?

- Нет, не скажу, что я всерьез это чувствовала. Это лучше было бы спросить у моей подруги, она – галисийка, преподает здесь историю… О, уже почти целый час прошёл – fuck! Мне надо срочно идти! Скоро следующий урок, - Адриана медленно поднялась, собираясь уходить. – Ты придешь завтра в Библиотеку? Тогда… может быть… до завтра? Приятно было встретиться! Увидимся!

Искандер попрощался и долго смотрел ей вслед сквозь прозрачные стены Библиотеки. На стекле блестели капли слепого дождя.

***

Назавтра Искандер пришёл в Библиотеку к половине двенадцатого.

На втором этаже, где находился читальный зал с нужной ему литературой, еще никого не было.

Искандер оформил заказ и выбрал себе место, поближе к выходу. Он не знал, на каком этаже будет заниматься Адриана и все же надеялся увидеть её.