Оттенки чувств

Пролог

На окраине деревни на поляне, примыкающей к лесу, стоял высокий камень, испещренный символами и знаками, вырезанными ножом или иным острым орудием. Одни были похожи на коловрат, другие на соединенные между собой ромбы. Со всех концов к этому камню стекались люди: были и местные, деревенские, были и те, кто пришел другой тропой – из леса, из соседних деревень и сел. Одеты люди были празднично и старомодно: мужчины в белых косоворотках с красным узором, девицы и женщины в прямых хлопковых и льняных платьях до пят. Волосы распущены, на голове венки из цветов. У мужчин почти у всех густые бороды. Они стояли молча вокруг камня и будто бы чего-то ждали. Какого-то сигнала.

Камень находился в тени, но вот через несколько минут серая завеса начала отступать, давая дорогу яркому золоту. Символы на камне засияли. Казалось, камень чем-то мыли или поливали какой-то жидкостью, которая, застряв в узких щелочках линий, теперь отвечала блеском солнечным лучам.

Как только камень целиком открылся дневному свету, люди взялись за руки и стали обходить камень по кругу, громко декламируя какие-то странные стихи:

Яр Даждьбоже, солнце наше!

Яр Даждьбоже, всего краше!

Яр Даждьбоже, лад всебожий!

Яр Даждьбоже, всепригожий!

Яр Даждьбоже, огонь Прави!

Яр Даждьбоже, добро Яви!

Яр Даждьбоже, Рода Сила!

Яр Даждьбоже, диво дивно!

Яр Даждьбоже, клятвы чести!

Яр Даждьбоже, свет небесный!

Яр Даждьбоже, Ирья глава!

Яр Даждьбоже, тебе слава!

Они читали еще много рифмованных стихов, похожих то ли на молитвы, то ли на заклятия, и еще долго водили хоровод вокруг камня.

Затем самый старший из них, имеющий наиболее длинную бороду, в которую уже вкралась серебряная проседь, полил камень жидким медом, после чего поднял руки вверх и сказал:

- Время пришло. Он готов. Можем приступать.

...

За сотни километров оттуда, когда уже начинало смеркаться, на безлюдных болотах три женщины также встали вкруг у трухлявого пня, на который выложили сырое говяжье сердце с новым красивым ножом, и читали вслух совершенно другие слова:

- Мара-марушка, хозяюшка-матушка,

Твой облик одной половиною сгнил,

А второю прекрасен и мил!

Приди к нам, во нощи тя чтущим,

Приди к нам, челом те бьющим.

Мара-Морена, матушка гневна,

За реку Смородину ходила, души отводила.

Ты смерть несешь, ты души мертвых блюдешь.

Величайся, Мара, острыми вилами!

Величайся, Мара, Навьими силами!

Величайся, Мара, водою мертвою!

Величайся, Мара, нощью черною!

Наконец самая старшая из них, отпустив ладони других женщин, взяла в руку нож с расписной черной рукоятью и пронзила им сердце. Оставив острие внутри с торчащей сверху рукояткой, возвышающейся над мертвой плотью деревянным надгробием, она подняла руки вверх.

- Время пришло. Она готова. Можем приступать.