Отвергнутая Князьями, или Хозяйка таверны "Жареная цыпочка"

Глава 1. Ко-ко-ко в Древней Руси

— Господь милостивый! — завизжала я не своим голосом, резко проснувшись от ледяной… воды?

Что в моей постели, ради всего святого делала ледяная вода? И почему это я не могла пошевелиться?! Нервно разлепила сначала один глаз, затем второй. По подбородку стекала живительная водица.

Двигаться получалось с трудом, но я справлялась с этой задачей, хоть и с большим треском. Еще и голова болела… очевидно, что меня серьезно где-то носило.

— Ох, княгиня, наконец-то вы очнулися! — выдохнула с облегчением девочка. Совсем молодая.

Ее русые волосы выбились петухами из собранной прически. Голубые глаза блестели от слез. Румяная мордашка покрылась испариной. Какая красивая девочка! И откуда она взялась?

Постойте, что она сказала? Княгиня? Проснуться-то я проснулась, но, походу не до конца. Может, я все еще спала? И все происходящее плод моего больного воображения?

— Ну-к, давайте, потихоньку, помаленьку! — поторопила меня девочка, одетая как служанка. — Ваш лекарь скороль придет, а вы в неглиже валяетесь!

Она помогла мне приподняться. И ощущения были странные. Тело ломило. Я нахмурилась. Опустила голову.

Разрази меня гром!

А валялась я и правда в интересном убранье. На мне было платье точно по мотивам славянских изяществ. Белоснежная вышитая рубашка, длинная и пышная алая юбка. На шее красовались красно-белые бусы.

Это не моя одежда. И тело… оно изменилось?

Осиная талия… тонкие и стройные ноги. Идеальная и гладкая кожа на руках. Ни морщинки! Ни растяжек!

Хренотень какая-то.

А еще комната. Она была совсем не похожа на мою спальню! Вся сделанная из дерева, скудно обставленная. Единственное окно в свет и то было прикрыто шторой. Я сиротливо лежала на койке и остановилась на зеркале, которое висело над комодом.

Только в отражении была не я, а какая-то другая девушка.

На меня смотрела совсем юное и милейшее создание около восемнадцати лет. Длинные рыжие волосы струились по стройному телу аж до пояса. Синие глаза, цвета морской волны, привлекали своей красотой.

Я поспешно потрогала влажные пряди волос и отражение повторило действия.

Епервый театр…

Это – я?!

Не может быть…

Я – Валерия, сорокалетняя брюнетка, эффектная бизнесвумен. С твердой троечкой вверху и округлыми бедрами внизу. Главный шеф-повар элитного московского ресторана. Замужем. Детей нет, не дано иметь, к сожалению.

И я понятия не имею, как оказалась в этом теле!

— Ну, чогось же вы вытаращились на себя, наче впервые увидели?! — страдальчески захныкала девочка.

Может, потому что я и правда впервые себя видела? Что здесь творилось-то вообще?!

Не успела я это спросить, как дверь в комнату резко распахнул дядька. Я встала. Кровать подо мной жалобно скрипнула.

— О, милостивый Перун! Очнулась девонька княжеская… — радостно защебетал очень счастливый старик.

Да так громко, что у меня в ушах зазвенело.

Я его эмоций не разделяла, и попридержала коней с приветствиями. Мало ли, кто он такой и откуда взялся. Или это он тот самый лекарь? Похож скорее на батюшку.

— Ты, — он указал на девочку и за вздрогнула, — пошла прочь! Нам с княгинею побеседовать надобно.

И девочка поспешно смылась. Зато притопали другие дамы. Они были похожи между собой внешне, но различались по возрасту. Мама с дочкой?

— Вы эт мне бросьте! Чтоб глаза мои не видели, что княжну в могилу сводите. Головы нам не снести, коли дорогое не убережем…

— Сознанье ты ей подлатал? — волнительно зашептала женщина постарше, сминая руками подол юбки.

— Абы как, да подлатал, Оленька. Коли бы лишнего не притер… — недовольно забурчал он.

— Смотри мне, муженек! Не должна эта клятая девица всю князю выложить… а коли выложит, то доказательств быть не должно!

— Ба-а-атюшка! — всхлипнула девочка помладше голоском звонким, как колокольчик. — Эта потная курица должна была окочуриться. Ты же мне клятвочку-то дал!

— Девонька моя, светик мой ясный, дык рано еще курочке нашей того… понесла б для начала, а там уже и…

Прозвучал звук хруста. Еще и движения руками соответствующее. Да уж, не хотелось бы оказаться на месте той самой курочки.

— Ну, па! — задиристо топнула ножкой дочка. А он какой-то староватый для папани. Я думала, может дед.

— Настасья, будет тебе! Угомонися, Перуна ради! Иль очи твои тебя подводят? Батяня и без того, по уши в… делах твоих добрых, — сварливо заключила, видимо, Оля.

Та, что интересовалась у лекаря про память.

— На заборе тоже написано! — с обидой засопела Настасья.

Я нахмурилась. Чего это у них речь такая странная? Моя бабушка в деревне и того молодежнее выражалась, а ей, помниться, сотка бахнула. Ух!

— Ой ли! Тебе б только молву молвить, мамуся.

Ну вот, я ж говорила, что Оля ее мамка!

— А я в девках засиделась! Замуж за князя поди пойду. Папенька, ты ж обещал мне свадьбу с князем! Я уж тут извелась вся. Вдарила тяжелым княгине по головушке и отправила в курятник, чтоб копытца кривенькие нашей курицы оп – и переломились!

Княгиней звали меня, вроде? Я со смятением прощупала голову. В затылок предупреждающе стрельнуло. Ой-ей, тысяча чертей…

Так потная курица – это я, что ли?!

И выходило, что эта шмакодявка отметелила меня по головушке и отправила в курятник? А тут я как оказалась? Неужто та девочка принесла на своих двоих в комнатку?

— У нее соображалка-то работала хоть? — Оля, подняв рукой подол, подошла ко мне.

Я сглотнула и моргнула, но не успела ничего сказать, как эта мадама взяла и отвесила мне звонкую пощечину.

— Ко…ко… — лишь выдала я.

Охренеть. А голос куда подевался?!