Падая, не сгорай

Пролог

2 года назад

- Милая, ты ведь понимаешь, о чём я?

Нет, я не понимала, что она говорит.

Не так.

Я не хотела верить, что она вообще это говорит. Думала, что нравлюсь ей. Именно к ней я обратилась в первую очередь.

- Ты и я… Мы ничего не сможем сделать. Прими это.

Руки учительницы тянутся ко мне через учительский стол. Двигаю своё натянутое струной тело назад, подальше от утешающих прикосновений. Нуждаюсь не в них, а в справедливости.

Настасья Андреевна видит это, больше не пытается коснуться, просто вытягивает руки вдоль стола.

Опускаю голову ещё ниже, почти касаясь подбородком столешницы первой парты, стоящей вплотную к учительскому столу. Не хочу здесь находиться. Ещё в пятницу я была рада, а в понедельник едва сдерживаюсь, чтобы не броситься вон с криками, обливаясь холодным потом от страха и отчаяния.

Никто не собирается мне помогать. Никому нет дела до того, что произошло в пятницу во время школьной дискотеки. В соседнем классе. Глаза исподлобья упираются в стену. Прямо за ней.

Кого я обманываю? В глубине души сквозила правда: именно по этой причине я не рассказала маме или её подруге. Они бы ни за что не спустили всё на тормозах, пострадав в процессе. Могла ли я такое допустить? Конечно, нет. Мы ещё после трагичной гибели отца не оправились.

- Реальность такова, - продолжала Настасья Андреевна, ещё три минуты назад бывшая моим любимым учителем, - что школа заступится за него. Адвокаты выставят тебя в плохом свете. Они обвинят тебя. Скажут, что ты сама на всё согласилась. Вы оба несовершеннолетние. Ему ничего не будет, а вот тебе…

Моё тело словно коченеет. Жмурюсь, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

- Со школы тебя попросят уйти.

- Я и так не хочу здесь оставаться, - с трудом и едва слышно произношу: язык не слушается.

Учитель или не замечает, или прикидывается.

- Вероятно, сделают отметки в твоём деле, после чего тебя не возьмут ни в одну приличную школу, да и с университетом будут проблемы.

Ещё утром реальность казалась туманной, но друг предстала передо мной кристально чистой и такой сырой. Зябну, будто оказываюсь в болоте. Из которого не выбраться.

- Давай просто сделаем вид, что ничего не произошло, м? – Собираю с силами, чтобы посмотреть на женщину, преподающую живопись. Она нервничает. Не могу сказать, что это меня радует, но и не усугубляет положение. – В конце концов, ничего непоправимого не случилось.

Вздрагиваю от этой фразы. Глаза наполняются непролитыми слезами. На губах уже чувствуется солоноватый привкус.

Не случилось?

Тогда почему моё тело ощущается каким-то чужим? Почему страх ещё сковывает нутро, а синеватые следы его рук на коже саднят? Кусок не лезет в горло, зато сон приносит лишь кошмары.

В голове только одна мысль – справедливость спасёт хрупкое равновесие. Непостижимо. Этого не будет.

- Я поговорю со школьным психологом. Она позанимается с тобой. Оставим всё в тайне.

Как можно промолчать? Как можно просить меня об этом? Упрямо поджимаю губы. Настастья Андреевна видит это, хмурится.

- Послушай, - она резко встаёт, выходит из-за стола, - твоё слово будет против его слова. Они встанут на его сторону. Родители в попечительском совете. У тебя нет доказательств. Никто не поверит, даже если я поручусь за тебя. Меня уволят, тебя отчислят.

Учитель вздыхает, скрещивает руки под грудью.

- Давай просто забудем? Сосредоточимся на занятиях. Я подготовила для тебя отличную программу. Впереди много конкурсов. Если будешь периодически выигрывать, то тебя без проблем возьмут в институт искусств. Не будем портить твоё будущее.

Слова звучали для меня белым шумом. Просто помехи, которые мозг не смог разобрать. Смысл прошёл мимо. Я не могла запросто перешагнуть случившееся. Тело горит, словно в лихорадке. На лбу выступает испарина.

Усталость ложится на плечи тяжким грузом. Мне страшно и обидно. Неужели в этой жизни всё так несправедливо?

Не хочу вспоминать, но воображение художника играет со мной злую шутку. И вот я вновь в том классе. Руки шарят по моему телу против воли. Сопротивляюсь. Всхлипываю. Прошу отпустить меня. Слышу голос…

- У меня есть свидетель, - выдыхаю, а затем делаю быстрый вдох, словно прихожу в себя.

- Свидетель? – Настасья Андреевна скептически поднимает брови. – Ты уверена, что этот свидетель захочет говорить?

Секундное сомнение, затем утвердительно киваю.

- Тогда тебе стоит поговорить с твоим… хм, свидетелем прежде, чем объявлять войну отпрыску одной из самых влиятельных семей нашей школы.