Падение с башни

– Допросил?

– Допросил.

– И что?

– И ничего.

– Еретик не сознался?

– Не сознался.

Они сидели за столом напротив друг друга: молодой монах-доминиканец брат Себастьян и стареющий инквизитор дом Диего Салина.

У инквизитора было узкое, вытянутое лицо и длинный, кривоватый нос.

Он опирался локтями на стол, а подбородком – на сплетенные кисти рук и разглядывал нового служителя трибунала, как ученый разглядывает какую-нибудь букашку: с интересом, но не без некоторого презрения.

Брат Себастьян скучал. И даже не слишком пытался это скрыть.

Год года назад дон Бартоломе де Сильва-и-Вальес принял постриг под именем брата Себастьяна и, признаться, до сих пор сам не мог себе толком объяснить, зачем это сделал.

– Я уверен, что твой дядя не стал бы рекомендовать мне совсем уж никчемного человека, – произнес Диего Салина. – Об искоренении ереси он радеет гораздо больше, чем о благополучии своих родственников и друзей.

– Родственник у него один – это я, – усмехнулся Бартоломе. – А друзей у него нет.

– И правильно, – сказал инквизитор. – Чувства не должны мешать делу.

Некоторое время оба молчали. Инквизитор все так же с любопытством разглядывал собеседника. Теперь взгляд у него был ласковым, как у доброжелательного дедушки. «Я хочу тебе только добра», – казалось, говорил он.

Брату Себастьяну не так давно исполнилось двадцать пять лет, но в его черных волосах уже мелькали серебряные нити. Молодой человек успел уже немало повидать в жизни: послужить в солдатах и городской страже, пешком исходить пол-Европы и получить ученую степень лиценциата. Вот только монашескому смирению он еще не научился. Может, оно и к лучшему. Церкви нужны не только добрые пастыри, но и воины.

– Говорят, ты провел бурную юность? – наконец произнес инквизитор.

Бартоломе промолчал. Видимо, это означало согласие.

– Говорят, ты много раз дрался на дуэлях и убивал. Так?

Бартоломе вдохнул, что можно было истолковать как угодно.

– И с женщинами был не промах.

– Ну-у-у…

– У меня есть для тебя одно поручение, – задумчиво произнес Диего Салина. – Думаю, ты справишься.

Бартоломе попытался изобразить внимание и заинтересованность.

– В нашей тюрьме содержится некая ведьма. Очень упрямая молодая особа. Как там ее? – инквизитор сверился с бумагой. – Анхела де ла Крус. Вот ею ты и займешься. Станешь ее духовником. И пусть она перед тобой покается.

– А если она не раскается?

– Это зависит только от тебя!

– То есть я должен добиться ее признания?

– Да, ты должен добиться ее признания! Любой ценой добился ее признания! Соблазни ее, в конце концов, раз тебе проще действовать таким образом!

Бартоломе насторожился.

– Вы кого хотите проверить: меня или ее?..

– Какой ты, брат мой, недоверчивый! Тебе бы проявить свои способности на допросах еретиков! Так нет же! От них ты не можешь добиться ни слова! Зато не веришь людям, которые хотят тебе помочь.

– Не припомню, чтобы я просил помощи.

– А зря не просил! Потому что твое продвижение по службе сейчас целиком зависит от моей воли!

Бартоломе хотел сказать, что не желает никуда продвигаться, но опять смолчал.

Инквизитор встал. Он был высок и худ.

Когда брат Диего широкими шагами расхаживал от одной стены до другой, а плащ доминиканца развевался у него за плечами, то напоминал большую черно-белую птицу.

– Вы и в самом деле верите в то, что она ведьма? – наконец поинтересовался брат Себастьян.

Испанская инквизиция редко занималась делами о колдовстве. Как правило, у святого трибунала находились занятия поважнее.

– Брат Антонио верит, – пожал плечами Салина.

Бартоломе опять глубоко вздохнул. Вот откуда дует ветер!

Брат Антонио был вторым инквизитором. Молодой доминиканец испытывал к нему неприязнь. Брат Антонио готов был весь мир упечь за решетку. Ему повсюду мерещились колдуны и еретики.

– Значит, я должен доказать, что она ведьма, потому что так хочет брат Антонио?

– Я хочу, чтобы ты сделал это. Я. Так. Хочу. Ясно?

– Да…

– Тогда оставь сомнения!

– А если она все-таки не ведьма?..

– Возможно. Но она должна признаться в том, что она ведьма. Ты меня понял?