Палитра осени ласкает и манит

Палитра осени ласкает и манит

1

Небольшая квартира Клэр порадовала Макса уютом и ухоженностью. Может быть здесь было даже больше порядка, чем требуется творческому человеку. И книг было гораздо меньше, чем он ожидал увидеть. Макс рассматривал картины на стенах, стараясь по ним угадать пристрастия Клэр, её отношение к изобразительному искусству. Но здесь были такие разные работы – в основном репродукции известных и не очень известных картин именитых художников. Ни одной своей работы Макс к своему сожалению не обнаружил. Хотя тут он оказался неправ. Одна его работа всё-таки нашлась – на столе в рамке был маленький набросок, который он сделал, когда отдыхал у Бреда. Она тогда выпросила у него этот рисунок, сказав, что это именно то, что ей сейчас надо, и что она не отстанет от него, пока он ей его не подарит. Макс тогда быстрым росчерком подписал рисунок и передал его Клэр. И вот теперь он рассматривал его и воспоминания о тех днях возвратились к нему.

В это время Клэр готовила на кухоньке лёгкий завтрак из продуктов, которые у неё нашлись в холодильнике, да из того, что они прикупили по дороге из клиники. Она что-то негромко напевала, и квартира постепенно наполнялась чарующими запахами.

Наконец всё было готово, и Макс помог Клэр накрыть на стол. Они сели напротив друг друга, и Макс посмотрел на Клэр с немым вопросом, всем своим видом выражая готовность слушать её внимательно.

– Ты ждёшь объяснений, – проговорила Клэр, – но их не будет. Вернее, будет что-то совсем не то, что ты ожидаешь от меня услышать.

– Я – весь внимание, – негромко сказал Макс, – но для начала предлагаю всё-таки перекусить, и поговорить о чём-то отвлечённом. Серьёзные разговоры натощак – это не для меня. Да и ты, я вижу, ещё не совсем готова.

– Ты прав! Тем более, что завтрак хорош в разогретом виде, а кофе должен в меру обжигать.

2

Так они и сидели, негромко переговариваясь о вещах малозначимых, но интересных, попивая кофе и поедая вкусняшки, мастерски изготовленные Клэр.

– Я тут рассматривал картины, которые у тебя висят на стенах. Как-то мне показался немного странным их выбор. Он совсем тебя не характеризует. Как они у тебя появились? – спросил Макс.

– Это длинная история, – отвечала Клэр. – Ты, конечно, понял, что это всё репродукции, выполненные на неплохом, но далеко не на профессиональном уровне. С каждой из них у меня связано какое-то воспоминание о конкретном человеке, о месте или событии. Это как бы вешки, по которым я могу проследить свой путь в творчестве. И расположены они в совершенно определённом порядке. Одна следует за другой. Они связаны друг с другом невидимыми нитями.

– О! Как это интересно! Похоже, что разговора о пустяках у нас не получится.

– Да. Это так. Сейчас я как раз пишу книгу про все эти картины и связи между ними, то есть про себя. Когда-нибудь я дам тебе её почитать. Но до этого я должна её закончить.

– Если эта книга про тебя, то она не должна никогда заканчиваться. Пусть продолжается вечно.

– Увы, всё когда-нибудь кончается, – грустно заметила Клэр, – но не будем печалиться. Пусть это будет пока не конец, а только начало следующей главы.

– Это уже лучше, может быть там и для меня найдётся место? По крайней мере одна моя картинка у тебя уже есть.

Да. И в отличии от остальных картин – это оригинал, как и персонаж, который сидит сейчас напротив меняю. – усмехнулась Клэр. – И, надеюсь, что это будет не отдельная глава, а целая книга.

3

Макс разглядывал руки Клэр, вспоминал, как ловко они управлялись с парусом, а теперь так забавно в её тонких пальчиках вертелась ложечка, поблёскивая в лучах солнца, пробивающихся через неплотно задёрнутую штору. Это действовало на Макса успокаивающе, и он на какой-то момент отключился.

– Тук-тук, – услышал он сквозь дрёму слова Клэр, которая постучала ложечкой по чашке, – возвращайся!

– Ах, прости, что-то я задумался. У меня бывает такое. Вроде бы ничего серьёзного, но как-то не по себе.

– Очень тебя понимаю, и со мной такое случается. И хорошо, если рядом оказывается кто-то, кто готов тебя подхватить. И потом привести в сознание. Да ты и сам уже знаешь это про меня. Тут нет ничего страшного. Просто ещё один элемент риска, которых и так немало в нашей жизни.

– Но у нас это проходит совершенно по-разному и в разные моменты. И степень риска, как я понимаю, тоже очень разная. Вот про эти твои выпадания я и хотел бы узнать подробнее. Расскажи мне.

– Особо тут и рассказывать нечего. Это такая моя особенность. Никакого конкретного диагноза нет, и, соответственно, никаких кардинальных способов лечения тоже нет. Порция адреналина возвращает меня в нормальное состояние. И ещё хорошо то, что я чувствую приближение этого за некоторое время, и могу принять хоть какие-то меры предосторожности. Подать самой себе сигнал бедствия. Оказалось, что и ты можешь его услышать.

– Это я уже понял. Хотя, как это происходит, лежит за пределами моего разума. Я просто чувствую время и место.

– О! Ты такой чуткий, – усмехнулась Клэр, – просто чудо какое-то. Никогда раньше не встречала ничего подобного. Ты – уникум. И, кажется, я тебя люблю.

4

Клэр замолчала, и прикрыла рот рукой, как будто пытаясь удержать уже вырвавшиеся слова. Макс смотрел на неё не отрывая взгляда, и пытался понять те перемены, которые происходили у него внутри. Что-то большое и невесомое зародилось у него в области солнечного сплетения, и сейчас поднималось наверх. И уже достигло верхней части груди и подступало к горлу. У Макса перехватило дыхание. Он на мгновение зажмурился, потом встряхнул головой и начал приходить в сознание. «Что это было? – подумал он, – Я готов к этому, или нет?»

Клэр смотрела на те перемены, которые отражались на лице Макса и не понимала, как это может быть связано со словами, которые вырвались у неё непроизвольно, помимо её воли. Она положила свою руку на руку Макса и тихонько погладила её. Ей хотелось сказать ему что-то успокаивающее, но она не находила подходящих слов. Так они просидели молча некоторое время. К побледневшему в какой-то момент Максу возвращался лёгкий румянец. Он стал дышать ровно и расслабленно.