Памятник дружбе

Памятник дружбе

Кошка лежала на подоконнике открытого окна. Лежала она так не первый день и не первый месяц.
  «Чудо, как хороша!» - восклицали прохожие, а некоторые добавляли: «Давешней неделей проходил тут, так она лежала примерно так же, прям позёрка!»
  Не примерно так же она лежала, а точно так же. Честно сказать, кошка несколько месяцев не подавала признаков жизни. Скажем прямо: кошка была мертва.
  Данный факт, однако, нисколько не смущал хозяйку кошки -  фрау Кнёплих, восьмидесятидвухлетнюю четверть века как овдовевшую обрусевшую немку.
А, впрочем, что тут должно было смущать? Кошка ведь лежит, такая же пушистая, ничуть не смердящая. Ну плохо, конечно, что не мурлычет, не мяукает, на колени не запрыгивает. Зато есть не просит, котят невесть от кого не приносит, по весне не орёт. Да и не убежит никуда…
  Неизвестно, какой ветер так продул Флясю (а именно так уменьшительно от Фляумиг звали кошку), что она что она мумифицировалась, или какая космическая пыль налетела, или была она в прошлой жизни буддийским монахом и по привычке впала в Нирвану, но фрау Кнёплих, как мы уже отметили, не была огорчена сиим фактом. Частенько подходила она к окну, гладила кошку и на восторженные замечания прохожих говорила: «Ja, ja, es ist хорёщий кощька.»
  Был и ещё персонаж, оценивший кошку в таком виде. Это была ворона. Звали её Вакса. Конечно, подруги её звали по-другому, но не писать же, что её звали «Кар», только чтобы быть ближе к воронам! Так что пусть проходит под условным именем Вакса.
Вакса давно заметила, что кошка подозрительно недвижима. Она несколько раз пролетала мимо Фляси туда и обратно, каждый раз с опаской подлетая всё ближе и ближе. Кошка не реагировала. Ворона, набравшись храбрости, села на подоконник и вся напряглась, готовясь к немедленному взлёту. Кошка и усом не повела, и даже не отвела взгляд от голубых небесных просторов. Вакса прошлась взад и вперёд по подоконнику – кошка не дви-га-лась.
  Вакса тут же поняла, что надо делать и созвала подруг. Те в ошеломлении уселись на дереве напротив открытого окна и стали смотреть как храбрая Вакса, периодически властно приказывая замереть, прыгает вокруг кошки. Когда же актриса победно поставила лапу кошке на хвост и приветственно вознесла крыло к небу, восторгу пернатой братии не было предела! Вороны, подражая людям, начали аплодировать перед собой, отчего в силу законов физики попАдали с веток.
  Вакса стала звездой. Каждый день давала она концерты для всё большей аудитории.
Но вдруг кошка пропала. Фрау Кнёплих была безутешна, но больше всех опечалилась Вакса. Только теперь она поняла, что Фляся стала не только соавтором её торжества, но и лучшим другом.
  Каждый день прилетала она на подоконник и ждала там, безнадёжно надеясь, что Фляся вернётся.
  Прохожие тоже грустили, не видя на окне уже полюбившуюся всем кошку. Некоторые грустно пошучивали: «Неужели фрау Кнёплих поменяла не глядя  кошку на ворону?». Но никто не смеялся, даже сами шутники.
  Но выход был найден: на очередном городском собрании было принято решение о сборе средств на восстановление Фляси. Средства были собраны в рекордные сроки и переданы известному иностранному таксидермисту по имени Кристобаль, работавшему в научном заведении в двенадцати верстах от пригорода R. Он по рисункам местных художников из тщедушной бездомной кошки сделал точную копию Фляси.
  Обрадовались прохожие, получившие назад свой привычный вид на окно дома фрау Кнёплих, счастливо улыбалась сама фрау Кнёплих, выглядывая из окна. Вакса, если бы умела плакать, заплакала бы от счастья. Теперь она не созывала подруг, он сидела постоянно рядом с Флясей, прижавшись головой к пушистой мордочке.
  Так и неизвестно, что за странное место был подоконник фрау Кнёплих, но вскоре и Вакса, шагнувшая из старости дальше, осталась навсегда с Флясей такая же нетронутая временем, как и пушистая подруга.
  Восьмидесятитрёхлетняя фрау Кнёплих не возражала.