Паника

Паника

(*)

Сначала было страшно, но страх в последнее время у меня проходил быстро и мне стало смешно. надо же! Какой храбрец этот Ричард, когда ему надо…действительно надо: и в логово моё пролез и прибить, если дёрнусь, пообещал!

К снегу или дождю, кто бы знал? Добрая ли примета?

Нет, он не внушал мне никакого страха. Что хуже – даже ярости у меня сейчас, при взгляде на его растрёпанную униженную бледность почти не осталось, так, какой-то остаток жалости, замешанный на злорадстве: плохо тебе? Отлично, жри, заслужил!

Странно, я думала, что порву его если увижу, но надо же – смотрю и ничего. Ну хорошо – почти ничего. Скажу так, что усталости во мне больше, чем бешенства или чего-то другого. А Рудольфус ещё хотел чтобы я Ричарда покарала, да тьма с ним! Пусть тонет в своих же деяниях. Да, он меня обидел, оскорбил когда-то давно, жизнь назад, и я поклялась его убить тогда. Отложила, правда, но, откровенно говоря, что я сделала для того, чтобы навредить ему? Всё, что с ним произошло – он сотворил сам, где косвенно, а где прямо и нагло.

– Да стою я, стою! – я улыбаюсь, и Ричард встревожен, он ждал скандала, а я вот-вот рассмеюсь ему в лицо. Потому что нашёл к кому приходить. Раньше я его хоть ради дочери могла пожалеть. А теперь?

– Я слежу, Магрит! – предостерегает он. Ему всё ещё нужно быть главным, но это время безнадёжно ушло. Я его ни во что не ставлю. Не могу, мне смешно с его бледного самоуничтожения.

Дочь его оказалась не ведьмой, а так – неприкаянной, сам он увяз в интригах, везде оказался лишним – кто виноват? У него было больше чем у меня – у него была семья, связи и влияние, возможности были лучше, а в итоге?

Тьма, если бы не его дочь, я бы сейчас его прибила бы из милосердия, а так жаль – всё равно Каталине он отец, хоть она и в смятении: может ли отец так забыть и презирать собственное дитя? Пусть лишённое магии, но собственное же!

Девчонке не позавидуешь – у неё рухнул мир, мать ушла самоисходом, а тут ещё и папаша века в лице Ричарда! Нет, нельзя его убивать сейчас.

Но убивать надо, иначе он сам справится с этим.

– Де Рэ сказал, где нас искать? – я улыбаюсь ещё шире, как-то приятно мне от мысли, что де Рэ участвует в моей жизни, но и страшно, если честно. Бояться бы надо, да сменить место пребывания, а я? А я почему-то надеялась, что де Рэ сохранит нашу тайну, ну вот – просчиталась! Хорошо, что только Ричард пришёл.

– Де Рэ? – теперь Ричард удивлён. – Надо же…

– Не он? – мир опасно качается в знакомом желтовато-сером оттенке страха. Де Рэ идеально вписывался в картинку происходящего, но если это не он, то кто?

– Он сказал мне, что моя проблема решена, и он не будет помогать мне тебя искать, – Ричард, кажется, забывает о своих угрозах, садится прямо за стол, опускает руки на столешницу, некоторое время сидит, словно привыкает к ней, потом признаётся: – я нашёл помощь в другом месте.

Я наглею и отодвигаю стул напротив, сажусь, потому что у меня все права, а Ричарда слабак.

– Так я решила твою проблему. Ты ненавидел свою дочь, я её забрала.

– Не смей! – столешнице, наверное, больно, жаль, я не могу спросить что она почувствовала, когда ладонь Ричарда хлопнула от всей широты магической души по ней. – Не смей так, Магрит…

– А не то? – я смеюсь, уже не скрывая. – Ричард, но это правда. Твоя дочь была тебе стыдом. Настолько, что ты не знал, куда её деть…

Против воли я понижаю голос. Я, конечно, ведьма, но вовсе не бесчувственная, и, в отличие от Ричарда, я прекрасно знаю, что его Каталина спит в соседней комнате. Ну я хочу надеяться что спит, а не слышит нашу позорную разборку.

– Ты отдал её к другим неприкаянным. А после, когда я забрала её оттуда, ты решил, что сотрёшь нам обеим память и сбагришь нас в людской мир. Это ли не бегство, Ричард?

Он морщится. Он может совершить тысячу и один героический поступок, но я видела его настоящие решения, я знаю его и я презираю. Он знает, а я даже представить не могу, чем это можно стереть.

Подвигом? Кровью? Смертью? Не знаю. Может и ничем, тьма со мной, но Каталина навсегда запомнит, что её отец отрёкся от неё почти сразу, как выяснилось, что магии в ней меньше, чем во мне грации.

– Оно, – хрипло признаёт Ричард. – Не читай мне мораль, Магрит.

– А я тебе и не читаю мораль, – я успокаиваюсь. Я сильнее, и сейчас я как никогда чувствую это. Он может ударить меня магией или так, по-людски, об стол, но это ничего уже не изменит. Я сильнее. – Я не читаю, Ричард. Я констатирую факт. если бы я читала мораль, я бы начала с себя, у меня свои грехи. Но от моих грехов счёт мне и идёт, а у тебя дочь.

– Молчи.

– И твоя дочь не виновата в том, что произошло. Она потеряла весь прежний мир, а ты…

– Магрит, во имя всего…

– Ты даже не потрудился сделать вид, что она тебя заботит! – я всё-таки добиваю его. добиваю словами. Люди так тоже умеют, и мне нравится это оружие. Иной раз оно сильнее магии, только, жаль, не всегда доходят силы и время. Ударить магией проще, чем подбирать убийственные слова. Но мне некуда было спешить сейчас, и я взбесила Ричарда. Взбесила правдой.

Мгновение, и стол между нами грохнул, рассыпаясь на тысячу и одну щепку. Красивый пазл! Жаль, что никто его толком не восстановит…

Но ещё одно мгновение и тёплый вихрь магии уже меня давит к стене, и Ричард нависает надо мной:

– Она всё равно моя дочь! Слышишь ты? Ты не имела права забирать её, ты…

Магия душит меня, но я не сопротивляюсь, я смотрю в глаза Ричарда – такого жалкого, прячущего за бравадой магии всю свою трусость и всю правду о себе, и не сопротивляюсь. Я сильнее.

– Трус! – хриплое слово срывается с губ.

Хриплое, но верное и хватка магии расступается. Я падаю, хватая ртом воздух, щепки тут же цепляются ко мне, отряхиваюсь. Ричард рывком поднимает меня.

От него отчётливо пахнет алкоголем – неудивительно! Этот запах часто сопровождает трусов, и в особенности тех, кто не просто труслив, но и жесток. Но что неожиданно – от него ещё пахнет, едва уловимо, ивовым настоем.



#25236 в Фэнтези
#3757 в Городское фэнтези

В тексте есть: ведьма

Отредактировано: 20.10.2024