Папа для Ромашки

Глава 1

– Мамотька, вау, – моя трехлетняя дочка упирается ладошками в прозрачные стены лифта и рассматривает сверху елку, пока мы поднимаемся на нужный нам этаж. – Ууу… какой бофой оень.

Искусственная елка внизу украшена бесчисленным количеством гирлянд и новогодних шариков. Я смотрю на дочку и тоже улыбаюсь. Она – моя батареечка, которая не дает хандрить.

– А тут Санта лаботает?

Санта…

– Нет, Марусь, – присаживаюсь рядом с дочкой и расстегиваю ей курточку. Тут, в отличие от улицы жарко.

Тут папа работает. И он не Санта и даже не дед Мороз, скорее вон тот олень.

Крутится на языке, но я его прикусываю.

– Санта тут не работает, тут очень жарко, – снимаю с Маши куртку, – и тут живет не Санта, а дед Мороз.

– Моёс?

– Да, Мороз.

– А он подаки дает?

– Да, приносит под елочку.

– Пойдем к нему!

– Пойдем, поищем, Ромашка.

Восьмой этаж. Я крепче сжимаю руку дочери и выхожу из лифта.

Мы заходим в приемную. Тут пахнет кофе, так приятно, что у меня в животе отзывается урчанием. Я со вчерашнего вечера ничего не ела. Как представлю нашу встречу, так и подташнивает от волнения.

Женщина-секретарь лет под сорок здоровается. Неожиданно. Я думала, тут будет какая-то модель из его прошлого. Даже на автомате бросаю взгляд на вывеску на двери, не ошиблась ли. Бергман Роман Николаевич. Не ошиблась.

– Здравствуйте, Подскажите, а Роман Николаевич у себя?

– Да. – Поправляет очки секретарь. – Вы записывались?

– Нет.

– Приемные часы: вторник, четверг с десяти до двенадцати.

Сегодня среда.

Женщина смотрит на меня и на Машу.

– Можете ему передать, что это… Варвара Озерова. Я по личному вопросу, мы… с Романом Николаевичем давно… знакомы.

Каждое слово с трудом подбирается.

– Ммм… можете подождать. Он сейчас… не один. Занят.

Она так это произносит странно. Как будто с каким-то подтекстом.

– Хорошо.

Я присаживаюсь на диван, киваю Маше тоже сесть.

В приемной светло, чисто, ничего лишнего. Возле стены стоит огромный чемодан. А если он куда-то уезжает? Об этом не подумала. Хоть бы вообще выслушал, а не сразу выставил.

У меня времени не так много. Если оно вообще есть. Может, зря пришла.

И мы так с ним расстались, что он может и слушать меня не захочет, не то, что помочь.

Сердце в груди пульсирует. Почти четыре года. Одна бы не справилась, но ради Маши был смысл все забыть и восстановиться.

– Ечька, – Маруся замечает в углу елку, сползает с дивана, идет к ней.

– Можно посмотреть? – спрашиваю у Роминого секретаря.

– Пожалуйста. Как тебя зовут? – кивает Маше.

– Ямаська.

Черт, Маша. Ромашка… Хорошо, что непонятно говорит, а то сложить Рома и Маша и получить Ромашку не сложно же.

– Маша, – я тут же поправляю дочку.

– А сколько тебе лет, Маша?

Маша подгибает большой и мизинчик и показывает три пальчика.

Каждый раз смотрю на нее и благодарю за подарок, который мне подарил мой Ангел-хранитель.

– Какая ты большая уже.

– А под эту ёчку Моёз кофетки пинёс?

– Моёз? – переспрашивает секретарь. – Ааа… Мороз. Под эту елку дед Мороз еще не приходил. Чудо, что вообще Роман Николаевич разрешил елку поставить, у нас тут, видите ли, не детский сад.

Мы так с Ромой и не встретили ни один Новый год вдвоем.

Черт. Сплошные эти воспоминания. Все-таки, чем дальше от него, тем было спокойней.

Маруся присаживается на корточки и рассматривает игрушки под елкой, трогает аккуратно пальчиком деда Мороза.

А я слышу цокот каблуков в кабинете за дверью, оглядываюсь, когда открывается.

Сначала выходит стройная высокая брюнетка в сапогах на шпильках. На ходу застегивает верхнюю пуговицу на платье. За ней Рома.

У меня дыхание перехватывает. Столько лет его не видела.

И снова удар в солнечное сплетение, да с такой силой, что приходится больно прикусить зубами губу.

Девушка разворачивается, обнимает Рому и целует. У меня на глазах. В губы. Не стесняясь, что тут посторонние.

Не то чтобы я не думала об этом, но я не готова. И нет, не жалею ни о чем. Но я одна, справляюсь и так, а ему с его-то потребностями, одному сложно.

– Пока, любимый. Я уже скучаю, – воркует так, что слышат все. – Жаль, что ты не сможешь поехать.

– Посмотрим, если вырвусь на пару дней, то прилечу на Новый год.

Знакомый голос, когда-то тоже любимый, проникает в меня. Будит старые воспоминания. Но я с интересом рассматриваю елку. Ведь на ней такие красивые иголки.

– Я позвоню, как приземлюсь. – Чмокает несколько раз, судя по звуку. Стучащие колесики чемодана удаляются.

– Ко мне? – слышу за спиной.

И оборачиваюсь.

Эта встреча глаза в глаза одновременно берет нас обоих и кидает в общее прошлое. Теперь можно рассмотреть. Рома изменился, теперь Роман Николаевич ему подходит больше. Стал серьезней, как будто шире в плечах, складка между бровями появилась.

– Привет, – я первой подаю голос. Хриплю и тут же откашливаюсь.

– Здравствуй.

Только здоровается, ждет от меня объяснений. Но не тут же…

– Мы можем поговорить?

– Особо желания нет.

Как приговор мне выносит. Я представляла нашу встречу разной. И такой тоже, естественно.

– Я быстро.

Кивает как-то неопределенно, идет в свой кабинет, но дверь не закрывает.

Смотрю на Машу, она так и изучает елку.

– Можно я Машу с вами ненадолго оставлю? – шепотом спрашиваю у секретаря. Та понимающе кивает в ответ.

Может, и лучше, что он не встретился с дочкой раньше.

Темный из дорогого дерева кабинет, стол… Гендиректор… Даже не знаю, чем занимается, но судя по всему профиль сменил.

Рома садится в кожаное черное кресло. С холодным и непроницаемым лицом встречает меня. Я прикрываю за собой дверь. Разговор интимный, не для посторонних.