Параллели

Параллели

             В районной больнице палаты на шесть человек. И только одна-единственная в каждом отделении одноместная. На любом этаже, в любом отделении малюсенькая палатка используется с одной и той же целью – изолировать самых тяжёлых, зачастую умирающих. И расположена она в крошечном «аппендиксе» длинного, как кишка, коридора, куда не проникает свет доисторических матовых шаров, лениво льющих искусственное освещение с высоты трёх с половиной метров. В «аппендиксе» есть, разумеется, и своё электрическое «солнце» под потолком, но работать оно отказывается. Ещё на этапе строительства больницы в начале 50-х годов прошлого века специалисты что-то там перемудрили, и лампочки в коридорчиках на всех этажах категорически не желали работать больше двух суток. Менять же их с помощью здоровенной стремянки-раскоряки, таская её на себе по лестнице, ибо в лифт она катастрофически не помещалась, электрики с такой же периодичностью, разумеется, не успевали. Стоит ли говорить, что и не пытались?

      Благодаря вышеописанному техническому казусу, помноженному на человеческий фактор, атмосфера в «аппендиксе» была гнетущей. Темно, узко, душно. На пациентов вид полутёмного даже в самое светлое время суток закутка производил соответствующее минорное впечатление. Тех, кто находился в палате-«одиночке», считали априори обречёнными. В большинстве случаев они были недалеки от истины.

***

      Симпатичная шатенка припарковала свой новенький автомобиль на стоянке у клуба «Пилот». Фасад здания от самой крыши до окон полуподвала сверкал иллюминацией, от которой рябило в глазах. Танец мечущихся по стенам огней рождал потоки адреналина в крови его не всегда совершеннолетних посетителей ещё на подходе. Вот и девушка сразу же ощутила такое приятное, такое привычное волнение. Но сегодня оно было лишним. Как-никак, она сегодня с «товаром». Вот сбудет его своим проверенным клиентам, тогда можно будет немного расслабиться… Чёрт, нельзя, ведь при ней будут деньги. Чужие. Большие. Её товар – для богатых челов, знающих толк в реальных «колёсиках».

      Лёгкий кивок секьюрити на входе, несколько ступенек вверх – и девушка попадает в атмосферу «праздник нон-стоп». Громкая музыка, мелькание световых эффектов, непрерывное беспорядочное движение множества людей. Намётанным взглядом девушка выделяет в толпе постоянного покупателя: видный парень почти двухметрового роста, волосы воронова крыла чуть ниже плеч, гармоничные черты лица, нездоровая бледность наркомана со стажем, нервные движения, бегающий взгляд, не способный надолго сфокусироваться на чём-то одном.

      – Привет, красавчик.

      – Есть?! – парня заметно потряхивает, он давно уже поджидает свою «продавщицу грёз».

      – А то! Пошли.

      Обычные манёвры в свободном от камер слежения закутке клуба – и девушка растворилась в мелькании разноцветных огней, отыскивая следующего постоянного покупателя.

      Сын преуспевающего бизнесмена Сашка Белов мчится в туалет, не замечая ничего вокруг, натыкаясь на людей, задевая плечами углы и выступы коридоров. За отворотом рукава припрятан вожделенный пакетик – больше его в этот момент не интересует ничего! Вся его жизнь, все эмоции, стремления – всё сузилось до одной мысли, выражаемой четырьмя буквами: Д О З А.

      Закрывшись в кабинке, Сашка суетливо «употребил». Вштырило почти мгновенно – за хорошие деньги, выдаваемые папашей на развлечения единственному отпрыску, дитятко могло себе позволить крутую «дурь». Самую крутую в городе…

***

      Ухоженный сквер в лучах утреннего солнца запоздалой весны играет всеми оттенками молодой зелени. По длинной аллее, обрамлённой раскидистыми клёнами в бледно-изумрудной дымке проклюнувшихся почек, идёт женщина лет сорока. Высокая, стройная, на миловидном лице застыло выражение крайней усталости. Она шагает, не замечая красоты просыпающейся природы, полностью погружённая в свои невесёлые мысли. 

      Небольшой зарплаты, как всегда, ни на что не хватало. Деньги закончились сразу же, в день выдачи. Оплатила коммунальные услуги, купила три упаковки лекарства для Маши – всё. От зарплаты осталась ровно тысяча. Она давно уже научилась жить целый месяц на эту тысячу. Тридцать три рубля в день. А ведь так хочется хоть изредка принести дочке в больницу фруктов или конфет. Увы, такой роскоши она не может себе позволить. Прошлой осенью, ко дню рождения дочери, она решила купить пару пирожных, грушу, яблоко, киви и мандарин. Через неделю сама упала в голодный обморок. С тех пор больше не рисковала – если с ней что-то случится, кто позаботится о её девочке? Радует то, что в больнице кормят. Пока Машенька находится на лечении, она хотя бы сыта, под присмотром, в тепле. А вот если вдруг опять что-нибудь изменится в правилах здравоохранения… У женщины от подступившего страха помутилось в глазах. Стоп. Взять себя в руки. Расправить плечи. Заставить себя улыбнуться. Вот. Уже лучше. Дочка не должна почувствовать её боль. У неё своей достаточно.

      Очнувшись от своих размышлений, женщина вздрогнула: она стояла возле гардероба в холле стационара. За четыре года, которые дочь с очень короткими промежутками провела в больнице, она практически уже на автомате привыкла шагать в сторону клиники. Ноги несли её в нужном направлении, в то время как голова была занята тревожными мыслями. Женщина сдала пальто, получила серо-голубую накидку на завязках из коротких кусков бинта и резиновые шлёпанцы с растрескавшейся подошвой. Двадцать шесть ступеней вверх, сто двадцать шагов по гулкому коридору до обшарпанной двери в палату. Вдох. На секунду прикрытые глаза. Мысленный счёт до трёх. Намертво приклеенная на скотч железной воли улыбка.