Параллельная халява

Параллельная халява

  "...Жизнь очень странно устроена. Чтобы вылезти из колодца, надо в него упасть..."

                                                                                                В.Пелевин. "Жизнь насекомых".

   1.

   С переездом в новую квартиру семья, наконец, вздохнула свободно. Отважившись на кабальную ипотечную ссуду, они получили вдобавок к двум спальням еще и кабинет для Юрика, а мужу выделили часть большой комнаты, вроде зала, с огромной, утепленной лоджией. Повесив плотные шторы в дополнение к тюлевым, Илья отделил себе личный угол с диваном, и лоджия стала его компьютерным кабинетом.

   Сын ликовал - институт требовал вдумчивой работы, которая возможна только в тишине. Родители вечерами закрывались по комнатам, а телевизор из кухни, если мама возилась там, был практически не слышен. Прекрасная голова сына помогала в учебе, и он с гордостью доказал это "старикам", получив именную стипендию.

   Свободное время Юрик тратил на интернет. Первое время хвастал перед матерью - отцу всегда недосуг! - новыми играми, новыми фильмами, которые скачивал с помощью какого-то осла, но все реже и реже. А затем вовсе перестал снимать наушники и отрываться от экрана. Как зомби, забредал в кухню, наваливал в тарелку еду, наливал суп, брал несколько ломтей хлеба - и бегом возвращался. В редкие минуты его отсутствия Наташа протирала рабочий стол, переворачивала клавиатуру, вытряхивая множество крошек, которыми некомпьютерная мышь кормилась бы неделю, не меньше.

   Странности начались через месяц. Немногочисленные украшения матери, лежащие в черной шкатулочке на трельяже, стали пропадать. Хватившись золотой цепочки, Наташа допросила мужа, вывернула свои сумочки наизнанку и смирилась с утратой. Но аметистовые серьги с алмазной мелочью - встревожили основательно. Кошек,собак, тем более птиц, что могли случайно проглотить или спрятать такие вещи - в доме не было. Однако серьги пропали! Наталья вызвала на разговор Юрика и намекнула - а нет ли у него карточного долга?

   Верна пословица, что дети стоят на плечах родителей. То, что ей казалось тонким намеком, сын просек мгновенно и вознегодовал на чудовищно несправедливое подозрение. Уж как только мать ни уговаривала Юрика - тот рвал и метал! Заявил, что уйдет из дома, что ненавидит ее, что с детства ненавидел за бесконечные запреты, что она ему всю жизнь сломала, что из-за нее он не хочет с женщинами знаться, и что станет геем - в общем, выкрикивал такие страшные слова...

   Наталья ощутила, как мучительно стали суммироваться нервные импульсы в несчастной ее голове, пробивая разрядами мышцы; как напахнуло давно забытым жаром/холодом, предваряющим припадок; и - выпала в темноту беспамятства, где плавали белесые пятна, размером с крупную собаку.

   Это произошло впервые. Прежде чернота была пустой.

   Испугаться Наташе не удалось, место привычной эмоции занимала тревога. Точнее, тревога за сына, смешанная с изумлением - отчего сын превратился в пятно? Она точно знала, что вот то, средних размеров, почти превратившееся в треугольник - ее сын, и зовут его ПятьТриВосемь. Чуть в стороне болтался крупный и плотный овал по имени СемьТристаДесять, то есть - муж. В плохо обозримой дали по-разному выглядели соседи, друзья, занятые своими делами. Сама она светилась слишком ярко, выделяя больше информации, чем поглощала. И вот, в момент, когда она, СемьТысячТретья, поняла, что сошла с ума - сознание отключилось, а тьма стала однородно черной...

   2.

   - Мам, что с тобой? - голос Юрика дрожал, ручонки теребили ворот ее платья, а язык и затылок Натальи болели, как в детстве.

   Илья тоже был рядом, подкладывал что-то под голову, рычал на сына:

   - Ты что ей наговорил такого, придурок? У нее припадков двадцать лет не было, с твоего рождения, а ты - довел!

   Превозмогая слабость, Наташа выговорила:

   - Не ругай его, Илюша, я сама виновата... Помоги встать, мне уже лучше...

   - Мать, поспала бы хоть полчасика! - Муж знал, как трудно она возвращалась к нормальному состоянию раньше, но сегодня приступ не оставил в ней такой разбитости и пустоты в голове, хотя язык прикусился, как обычно.

   Умостившись на стуле, Наталья коротко ввела мужа в курс разговора, извинилась перед сыном за подозрения, на что тот ответил:

   - Это может быть барабашка. Я читал в инете, что они частенько берут вещи и потом возвращают. Надо поговорить с ним, сказать: "Черт-черт, поиграй и отдай!"

   Юрик ничем не напоминал того встопорщенного звереныша, что кричал полчаса назад гадкие и страшные слова, и это было счастьем для матери...

   3.

   СемьТысячТретья неоднократно отвлекала сына, но тот упорно льнул к инородному выступу, медленно проворачивающемуся сквозь их мир. Такие соприкосновения и проникновения были не так редки, чтобы пугаться и принимать экстренные меры, но остерегаться тесных контактов стоило. Инф его знает, какую коварную каверзу мог таить в себе этот примитивный трехмерный мир! Сын что-то особенное воспринимал своим детским нутром, поэтому СемьТысячТретья поручила мужу не отпускать мальчонку далеко и проверять информацию, которой тот собирается питаться.

   4.

   - Илюшенька, я тебе кофейку с бутербродом...

   - Поставь на стол, потом выпью, - муж держал пинцетом коричневый квадратик и целился в него дымящим паяльником.

   Белесое пятно с рваными краями подплыло совсем близко к нему. Наталья вскрикнула, предостерегая, на что Илья, наконец, поднял голову:

   - Чего ты орешь! Подумаешь, надымил!

   - Илюша! Да посмотри же!

   Муж выронил паяльник. Брызги олова с медного жала запятнали зелень материнской платы. Пинцет и новый чип, украденный с радиозавода, соприкоснулись с "мамой" ненамного позже. Малюсенькие искорки пыхнули в местах контакта ножулек квадратика, и - на квартиру пала тьма.