Парижская история

Парижская история

Дождь не прекращался четвертые сутки. А им только это и было нужно. Хоть какой-то предлог, чтоб не покидать их временное пристанище — маленькую квартирку под самой крышей в 7 округе Парижа. Из маленького окошка даже была видна Эйфелева башня. Сколько вечеров они провели у этого окна в объятьях друг друга. Глядя на ночной Париж. Нашептывая признания. Запечатлевая каждое мгновение. Запоминая каждый вздох. Каждое слово. Каждый взгляд. Но не в этот раз. В этот раз все было по-другому.

В этот раз им не удалось пройтись по улочкам их самого любимого города. Города, который дивным образом их так крепко связал.

В этот раз они не пили кофе в крошечной кондитерской на бульваре Сен-Жермен, и не сидели у фонтана в саду Тьюльри, горячо споря по какому-нибудь самому пустяковому поводу, и не пили красное вино в маленьком сквере у Сены, жадно целуясь будто подростки. Нет, в этот раз все было по-другому. В этот раз они прощались. Они так решили.

Ведь так не могло больше продолжаться. Пять лет разрываться между разными жизнями, разными судьбами, континентами, людьми, отношениями. Ради этих нескольких дней в году в маленькой квартире под самой крышей.

В этот раз они много молчали. Слов не хватало. Но и молчание не передавало всего. Она нежно гладила его по плечу. А он трепетно касался ее волос. Она улыбалась. Своей самой нежной улыбкой. Но в этот раз будто не по-настоящему. Будто натужно. Никто б другой и не заметил едва дрогнувшей верхней губы. Только он. И от этого было еще сложней. Через два часа она улетит.

А он останется сидеть в полумраке в маленькой квартире под самой крышей. В квартире, где все кричит о ней. Где, все пропитано ее запахом, а постель все еще хранит ее тепло. Он впервые не поедет с ней в аэропорт.

Дождь не прекращался четвертые сутки. А ему только это и было нужно. Пусть смоет все. Раз они так решили.

...

Она сидела у окна в десятом ряду. И отрешенно глядела в него. И хоть она жутко не любила место у окна и всегда при удобном случае старалась поменять его на любое другое, сегодня на это не было ни сил, ни желания. Появившаяся ни сто ни с сего аэрофобия не давала ей покоя уже несколько лет. И сидеть у окна было настоящим испытанием. Но сегодня это не имело никакого значения.

На тонком запястье красовался изящный браслет из белого золота. Его последний подарок. Она снимет его как только покинет самолет. Но пока он будет греть ее еще такими живыми воспоминаниями об этой последней встрече в Париже. Пока он будет напоминать ей о нем. О его пальцах, так нежно касающихся ее тела. Его губах, покрывающих поцелуями ее руки от кончиков пальцев и до плеч. О его бронзовых глазах. От одного взгляда которых она превращалась в самую красивую, самую желанную женщину на земле.

Этот браслет будто его крепкие пальцы, обхватившие ее запястье и пытающиеся удержать уже стоящую на пороге. Но не удержавшие. Отпустившие.

Она не позволила ему проводить себя в аэропорт в этот раз. В этот последний раз. И теперь об этом жалела.

И вдруг самолет затрясло. Она крепко схватилась за ручки сидения и со всей силой втиснулась в кресло. Зона турбулентности. Ей на них в последнее время особенно везло.

Судорожно ее плечи дернулись. И так долго сдерживаемые слезы градом хлынули из глаз. Она больше не могла держать в себе это. Все ее тело содрогалось от плача. Ей было плевать на то, что подумает сосед справа. Она плакала, даже не пытаясь с собой совладать. Она вспоминала их вечера. Их долгие разговоры и горячие объятья. И слезы застилали ей глаза. А самолет трясся все сильнее и сильнее.

-Хоть бы он ко всем чертям развалился прямо в воздухе, — думала она не в силах справиться со страхом и сожалениями. — Тогда все кончится само собой. И мне не нужно будет ничего выбирать. Мне больше не нужно будет рваться на части. О, хоть бы он развалился прямо сейчас.

Но самолет миновал воздушные ямы, и бортпроводники продолжили разносить напитки и закуски. Она попросила бокал красного вина, даже не стесняясь своего заплаканного лица, растекшейся туши и смазанной помады.

Она сделала глоток и глянула в окно.

-Пьяное небо, – вдруг прошептала она. И улыбнулась. – Пьяное небо.

Это была их фраза. Они придумали ее, когда после нескольких бокалов каберне улеглись прям на берегу канала Сен-Мартен и любовались облаками. Им казалось, что облака танцуют. Пляшут по небу. Будто пьяные. Хотя пьяными на самом деле были они.

-Черт возьми, я не сниму этот браслет, — тихо произнесла она, глядя на танцующие пьяные облака.

...

Он решил покинуть квартиру, когда начнет светать. Его рейс вылетает только после обеда, но находиться здесь без нее было больше невыносимо. Да и вино все равно закончилось.

Лучше выйти в утренний Париж, пройтись вдоль набережной Сены, дойти до музея Орсе и свернуть на бульвар Сен-Жермен.

-А, может, все-таки удастся зайти в ту кондитерскую, — размышлял он.

Их любимое место в городе. Где подают совершенно воздушные эклеры с начинкой из манго и маракуйи.

-К черту эклеры, – резко выдохнул он. Без нее в них нет смысла. Да ни в чем нет.

Он спешно сложил свои вещи в небольшой рюкзак. Туалетная вода, бритвенные принадлежности, две белые футболки и голубая рубашка. В которой она любила пить кофе, забравшись с ногами на подоконник.