Паж и Лилия

Глава 18. Диоскуры

 

Перед обедом король никого не принимал и не участвовал ни в каких физических упражнениях, так как слабость его от болезни не совсем прошла. Поэтому вся его приближенная свита сталась вместе с ним скучать в апартаментах, в то время как все остальные дворяне предавались важным развлечениям на вроде игры в снежки или взятие снежных крепостей, катание на санках по льду.

Король Генрих сидел с важным видом в своем кресле с вензелями в виде монограммы Валуа, и исступленно играл в бильбоке уже несколько часов. Такие припадки были настолько часты у Его Величества, что у злых языков даже зародились насмешки и оскорбления, однако к чему вслушиваться в лепет жалких памфлетистов.

Друзья короля, среди них Ла Валетт, Келюс, заменивший королю Ле Га, Можирон и Шомберг развлекались тем, что столько же часов сколько и король играл в бильбоке, столько же они с нескрываемым упорством играли в лягушку, распространенную в то время среди дворян игру. Заключалась она в том, что кто-либо, называемый лягушкой садился в круг, а прочие, обступив его, выговаривали гадкие оскорбления, плевались и даже пинались. Лягушка же должен был, изловчившись, схватить кого-нибудь из обидчиков за ногу и посадить в центр вместо себя.

Так как братья Бомонт обладали по собственному выражению душами слишком нежными, а реакцией плохой, то они отказались участвовать в этой забаве, предпочтя вместе этого разлечься на кушетке и кидать друг другу мяч. Они затребовали себе музыкантов и певца и попеременно заказывали различные мелодии. При этом они говорили друг другу всякие нелепицы и находили их очень смешными.

- Да, так вот белку наизнанку вывернул и людям показывал, да! Все смеялись в зале истерика была, – демонстрируя свою ладонь,  говорил Натаниэль.

- Да, - в тон брату одинаково с ним растягивая слова, отвечал Маринус, - однажды белки не было, он татарчонка наизнанку вывернул, вот так вот в зал показывал, в зале истерика была, – и тоже демонстрировал ладонь, изображающую вывернутого татарчонка.

Правда никто не понимал о чём они говорят, так как изъяснялись братья по-русски, но так заливисто смеялись, что могли нарушить этикет, к счастью, король  находился в глубокой задумчивости и не заметил ничего.

Самый главный человек в этой комнате Шико I обойдя все кампании, решил присоединиться к миньонам, выкрикивая лягушке, в данный момент Келюсу, самые мерзкие оскорбления, которые можно было только выдумать, пинал его ногой под зад, но ухитрился при этом ни разу не попасться. Как только возникала такая опасность, то он спешил ретироваться и с умным видом выслушивать глупости, что несли Маринус и Натаниэль или перезаказывать певцу мелодии, чтобы разозлить кого-нибудь из братьев.

Возле кушетки братьев Бомонт лежал котенок пантеры. Он был увечный на задние лапки, они повредились при рождении и оттого котенок еле ходил.

-И откуда вы только взяли это чудище? – спросил Шико, посмотрев на пантеру.

-Это Идеал Эталон Апполон Джексон, его нам подарил герцог Анжу, – сообщил герцог Маринус Де Бурбон.

Шико презрительно хмыкнул.

- Идеал Эталон Аполлон Джексон, - нежно произнёс Натаниэль, ласково взглянув на котёнка.

Король возмущенно ахнул, на секунду оторвавшись от своего занятия.

-Подарил пантеру-калеку, как мило с его стороны.

Миньоны прыснули со смеху, и король едва заметно улыбнулся, поощряя их.

Натаниэль обиженно насупился.

-Этого котенка Монсеньору привезли мореплаватели из Африки, но его ножки были повреждены. Мы не хотели, чтоб его пустили на шкуру, поэтому Его Высочество был так любезен, что подарил Идеала Эталона Аполлона Джексона нам.

-Означает ли это то, что вы опять гостили у герцога Анжу? - холодным тоном спросил Генрих.

-Да, сир, это означает именно это, - не смутившись, ответил Маринус.

-Разве нельзя было подобрать подарок более изящный, чем искалеченная кошка? – с презрением протянул король, рассматривая маленького Идеала Эталона Аполлона Джексона словно гадкого червяка.

-Каков даритель, таков и подарок, - заметил Шико, - я был бы крайне удивлен, если бы Монсеньор подарил бы что-то, что ни вызывало жалости и вместе с тем отвращения у каждого приличного человека.

-Господин Шико! – воскликнул Маринус.

-К вашим услугам, боюсь, судари мои, вы придумали для этого котёнка имя, желая каждым из них компенсировать его уродства. И вы потерпели в этом фиаско, так как сколько не называй Идеала Эталона Аполлона Джексона так, всё равно он не станет красив как Аполлон, идеален как Венера Милосская и уж тем паче не будет эталоном кошачьей грации. Так же как и герцог Анжу, сколько бы не дарил подарков, сколько бы не назывался ангелом, останется злодеем и предателем. – Шико с готовностью обернулся к герцогу.

-Да, сударь, - с гневной миной заметил Натаниэль, - пусть этот котенок вызывает жалость. Но вместе с тем он вызывает в сердце добром и чувствительном любовь, милосердие и уважение к чужой жизни, разве это не благородные чувства? И только истинно благородное сердце, коим обладает Монсеньор, способно так тонко и чутко подметить, что будет сладко для моей души и души моего брата. Ибо этот подарок вызвал слезы умиления на наших глазах, и я благодарен герцогу Анжу за то, что он сохранил жизнь нашему Идеалу Эталону Аполлону Джексону и тем самым оставил нам на память прекрасное свидетельство своей благородной и нежной души.

-Клянусь задними лапами Идеала Эталона Аполлона Джексона, а его зад очень напоминает зад его бывшего хозяина, я сейчас разрыдаюсь! – и Шико извлек из рукава батистовый платок с вышитыми на нем инициалами Генриха Валуа и громко высморкался в него. Потом выбросил платок в угол комнаты, заявив, что не собирается носиться с соплями, как с чем-то драгоценным.

-Какое бесстыдство! – заметил Генрих, продолжив игру в бильбоке, - слушать все эти заявления о моем враге здесь и из ваших уст.



Отредактировано: 14.02.2017