Пазл

Пролог

Египет, 1319 год до н.э.

Ночь воссоединилась с землёй, словно шкура-колыбель накрыла Осириса. Через несколько часов она возродит бога к жизни, а пока... Пока мистерия* идёт своим чередом. Скрытые от людских глаз магические обряды подготовят фараона к сложному путешествию через страну Дуат** и к встрече с тем, «кто обитает в Орионе»***, а тайные переговоры познавших божественную тайну обеспечат земле Ху-Ки-Пта**** нового фараона.

- Слава тебе, Владыка обоюдной правды! Он идёт к тебе, господин мой. Он знает тебя, он знает имя твоё, он знает имена сорока двух богов, находящихся с тобой в чертоге. Богов, которые живут, подстерегая злых и питаясь их кровью в день отчёта перед лицом Благого.

На стенах просторного зала ибу***** зловеще играли блики факелов и мелькали тени суетящихся жрецов. Этот зал и так вызывал ужас у простых смертных, но сегодня он выглядел особенно мрачно. Мозги хитрого Эйе****** давно вытащены железным крючком, череп набит травами со смолой, внутренности фараона обрели покой в канопах, чрево вычищено, промыто пальмовым вином, растёрто благовониями, напитано чистой миррой и касией.

*Здесь - мистерия (обряд) возрождения через жертвоприношение. К дверям храма приводили жертвенных животных и здесь же приносили их в жертву. Шкуры этих животных, ассоциировавшиеся, как утверждали тексты, со шкурой животного супостата Сета, служили саваном, в который заворачивали Осириса. В этой «колыбели» бог «возрождался» в облике ребенка или животного.

**Дуат - загробный мир

***Здесь – бог загробного царства Осирис.

****Одно из названий древнего Египта, в переводе – блаженная земля Пта.

*****Зал для бальзамирования

******Высокопоставленный сановник при трёх фараонах (Аменхотепе 3, Аменхотепе 4 – Эхнатоне и Тутанхамоне) сумевший стать фараоном после неожиданной смерти Тутанхамона.

Великий пролежал сорок дней обмазанный солью, содой, маслами, и уже был наполнен опилками и песком. Сегодня богоподобный Эйе готов отправиться в самый важный путь, приготовления почти окончены, а его старинный друг и враг Хоремхеб не мог унять внутреннюю дрожь. Да ещё и противный голос главного жреца в маске шакала зловеще гремел под сводами:

- Он принесёт правду, он отгонит ложь. Он не творил несправедливого относительно людей. Он не делал зла. Не делал того, что для богов мерзость. Он не убивал. Не уменьшал хлебов в храмах, не убавлял пищи богов, не исторгал заупокойных даров у покойников...

Хоремхеб снова подавил чувство брезгливости, когда младшие жрецы достали из огромной каменной ванны мёртвое тело и неспешно понесли его на постамент. Никто бы не узнал сейчас этого «ниспровергателя фараонов»: тело высохло, конечности скукожились, кожа обтянула череп.

Молодой жрец, худой словно мумия старика Эйе, согнувшись под тяжестью висонных полотен, спешил к постаменту. Начиналась процедура пеленания. Одни жрецы шустро обматывали тело, другие обмазывали пелена камедью. Давно вошедший в транс главный жрец в маске Анубиса яростно выкрикивал заклинания:

- Он не уменьшал меры зерна, не убавлял меры длины, не нарушал меры полей, не увеличивал весовых гирь, не подделывал стрелки весов! Он чист! Он чист! Он чист! Он чист...

- Чист он... Гиена смердящая... – не удержался прятавшийся за колонной Хоремхеб.

Сердце слуги, стоявшего за ним, и так почти не билось из-за картины таинства, а тут вообще остановилось. Не хватало ещё, чтобы их поймали! Хотя шипение хозяина никто бы не расслышал из-за ора жреца, исполняющего роль Анубиса.

- Господин мой, луна уже к западу склонилась... – просипел слуга, вытирая вспотевшую лысину.

Хоремхеб бросил последний взгляд на былое могущество, лежащее на постаменте, и, не говоря ни слова, пошагал к выходу. Слуга поспешил за ним, благодаря всех богов.

Ночь сегодня выдалась действительно божественной, то есть такой же мрачной, как и весь египетский пантеон.

«И вот надо было господину в такую ночь носиться по улицам и храмам!» - думал слуга, управляя повозкой.

Господин же молился, чтобы жрецы выполнили то, что обещали.

Величественные стены храма Амона уже показались вдалеке. Они вырастали, словно глыбы скал из-под земли. Всё ближе и ближе, выше и выше...

Как назло, поднялся сильный ветер. Зловещим завыванием он хорошо дополнял ужас этой ночи. Хозяин живо соскочил с повозки и буквально влетел вместе с ветром во двор храма. Слуга услышал протяжный вой. Это адская дыра ниломера* в центре двора отвечала порывам ветра.

*Сооружение, глубокий колодец, который позволял жрецам прогнозировать подъём воды в Ниле. От подъёма воды зависел урожай.

В храме, казалось, больше никого не было: только господин и его дрожащий от страха слуга.

«Почему хозяин больше никого не взял? Почему не выбрал носилки с рабами и не приказал свите сопровождать? Видано ли, чтобы такой вельможа, как Хоремхеб, сам скакал по дорожной пыли? Безопаснее и не так боязно, когда народу побольше...»

Пока раб в страхе оглядывался по сторонам, Хоремхеб просто ждал, уставившись на луну. Поднявшийся ветер разогнал тучи, и она полным белым ликом засияла в чёрном небе. Он смотрел на этот лик: неизменное женское лицо с полуулыбкой, таящее загадку и ответы на вопросы, которые никто не может услышать...

- Господин, клянусь пеленами Осириса, зря вы пришли... – прошелестел голос слуги, но Хоремхеб словно и не слышал: прикрыл глаза и вдохнул ветер. «Будет буря, - подумал он, ощутив мелкую взвесь песка в воздухе. - Хорошо...»

Эйе, старый лис, был пусть и дальним, но родственником Нефертити. Тутанхамон отправился к Осирису рано, не успев подарить стране Кемет* наследника. Сын безумного** Аменхотепа благополучно умер, Эйе благополучно залез на трон, а Хоремхеб...

«Боги на моей стороне. Эйе сядет завтра в солнечную ладью и поплывёт класть своё лживое сердце на весы***. Пусть его испепелит великий Ра! А Хоремхеб будет избран богами, несмотря на то, что в его жилах нет ни капли божественной крови!» - с удовольствием и гордостью подумал великий военачальник, открывая глаза. Прямо перед ним маячило выбеленное лицо главного жреца Амона, такое же бесцветное и мёртвое, как у луны. От неожиданности Хоремхеб отступил назад.