Первоисток

Первоисток

Первоисток.

Можно было бы много говорить и описывать, но все сказанное едва ли смогло бы передать реальную картинку, поэтому стоит рассказать историю приближенно, надеясь, что она будет понята.

Сначала не было ничего и было все. Я чувствовал себя сразу всем и ничем. Не могу сказать, где я нахожусь сейчас и даже то, что я есть, тоже сложно сказать.

Во мне есть что-то очень похожее на мысли, но они совсем другие, не слова и предложения, а скорее чувства или даже волны информации. Сейчас, кажется, что я мыслю достаточно медленно.  Такое чувство, что мне хочется думать быстрее, но я этого не могу. Хотя, наверное, это просто чувство, которому не стоит придавать большого значения. Более того, оно-то меня и не беспокоит, просто, кажется, что я должен делать, это что-то делаю быстрее, намного быстрее, но почему-то делаю это "что-то" медленнее. Интересно, что я не знаю и зачем мне нужно куда-то спешить, есть чувство спешки, и оно мне о чем-то напоминает, но не могу вспомнить о чем. А вот то, что я чувствую намного сильнее, приносит куда больше удовольствия, даже наслаждения. Я чувствую тишину, покой, можно было бы сейчас назвать это чувство абсолютным счастьем, если бы не одно "но" ...

Я точно знаю, что счастье можно различить, только если знаешь, что такое горе. Я знаю, что это такое, но не мог понять, откуда знаю. Просто знаю. Это самое знание добра и зла было частью меня, моей большой волны, потому что мне сейчас и самому казалось, что я большая волна и во мне множество волн. Я не мог вспомнить ни одного примера добра и зла, не мог вспомнить вообще что-либо, но при этом было сильное чувство, что я знаю все, просто почему-то не могу сейчас связно это все себе представить. Я не мог сказать или хотя бы определить для себя: где я и кто или что я такое. Знал только, что я есть. Есть, в полном смысле и многообразии этого слова. Вокруг меня не было ничего. Был только я. И было это настолько долго, насколько я мог себе представить. Я чувствовал, что был всегда и буду всегда. Хотя и такое понятие, как "всегда" можно было бы употребить, только если знаешь о том, что есть "никогда". Я не мог понять, откуда, но понятие времени мне тоже было знакомо. Вот такая разная мозаика во мне складывалась в трудную, но при этом очень простую картину.

Внезапно что-то ударило меня, причинило страшную боль. Казалось, что меня что-то пронзило. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это был не удар вовсе и не боль совсем. Я увидел вдалеке свет. Теплый, белый и очень яркий свет. Этот свет и пронзил меня. Я даже не сразу понял, что боль - это давно забытое чувство, когда ты смотришь на свет, и не боль, а просто новое состояние. Когда я понял, что это просто сияние, то пришло и новое понимание: я-то в темноте. И именно поэтому свет причинил мне боль, потому что я был все это время в темноте, за такими рассуждениями, а скорее даже воспоминаниями, пришло и новое понимание, что я сам часть этой огромной темноты.

Я обратил внимание на  далекий огонек, только тогда, когда во мне уложились новые пазлы от картинки. Свет был совершенно белым, чистым. Он не мешал, не отпугивал, не манил, и не вызывал во мне любопытства. Меня к нему не тянуло, он просто был. Я давно знал его и знал, что это за свет, поэтому его появление не вызывало во мне каких-то эмоций, я просто принял его, как часть себя и того что вокруг меня. И снова прошло какое-то время. Я перестал обращать внимание на свет. Он был от меня далек, а состояние тишины и счастья теплым одеялом укрыло меня от всякого любопытства, которое должно было бы меня поразить с появлением нового, но почему-то этого не произошло. Часть меня знала, что это за свет, а что-то внутри этой части даже подсказывало, что появление огонька не сулит ничего хорошего. Я не стал заострять на этом ощущении внимания, хорошо понимая, что здесь меня окружает только тишина, а смутные страхи глупы, тем паче, что сам этот страх был надуманным, оснований для него не было никакого.

Страх встал в полный рост, как только я понял, что свет приближается. Он мчался ко мне. Именно ко мне, в это не было никаких сомнений. Чем ближе становился этот свет, тем больше тепла разливалось и во мне, только теперь тепло это приобретало какие-то странные оттенки, нотки, если хотите. Прошлое тепло было тихим, почти незаметным, а это тепло было куда сильнее. На удивление, огонек больше не причинял ни каких неудобств или боли, не было и жара. Просто я четко понимал, что все его тепло было намного больше того, что я чувствовал раньше, и от этого накрывало непрерывной волной непередаваемой радости, которую сложно описать. Эта радость казалась мне знакомой, очень знакомой, но я не мог понять, откуда знаю все эти чувства. Все что во мне происходило, можно было бы сравнить, разве только с глотком свежего воздуха или с прохладной водой, все эти чувства были знакомы, но от этого они не становились более привычными. Я всем собой, целиком рвался к свету. Ждал, когда он доберется до меня и я, наконец, растворюсь в этом блаженстве.

Тишина, которая казалась, раньше, такой привлекательной, сейчас же рисовалась мне, конечно, приятной, но уж больно мелкой по сравнению с тем, что обещал свет. Когда, наконец, он, со всем его теплом, поглотил меня. Невольно обернулся назад, чтобы посмотреть, что стало с тишиной и темнотой, которая раньше рисовалась мне верхом наслаждения. Как это ни удивительно, но и они никуда не пропали, а просто оказались от меня так далеко, что превратились в маленькую, почти незаметную точку. Приятная тишина сейчас была от меня так далеко, что добраться до нее не было никакой возможности, как раньше я не мог добраться до сияющего огонька. Хотя для меня было приятно и то, что тишина никуда не исчезла окончательно, она была по-прежнему здесь, со мной, просто сейчас ее заменил свет. Свет нес в себе куда больше чувств, которые были куда как сильнее, уже знакомого спокойствия и умиротворения.