Первый судья Лабиринта

Глава седьмая. СОВЕЩАНИЕ

Я проснулся от ощущения чьего-то присутствия. Первый раз такое, обычно сплю крепко.

— Станислав…

Главный дознаватель! Скажите, какая честь!

Я сел, зазвенев цепями, как Кентервильское приведение.

— Простите. Я разбудил вас.

Конечно! Чего припёрся вообще!

— Я лишь хотел сказать, что… Знаю, что вы не виноваты.

— Откуда? — мрачно усмехнулся я.

— Я разговаривал со Светланой…

— Как она там? — перебил я.

— С ней всё в порядке, не беспокойтесь. Её в замке нет.

— А где она?

Трибунальщик замялся.

— У меня дома.

Оп-па! Вот даже как? И как же это понимать?

Не могу объяснить, что я почувствовал. Пауза затянулась, и дознаватель поспешно добавил:

— Не поймите превратно, Станислав. Просто ей лучше быть подальше отсюда. Она вне подозрений, и в этом шеф со мной согласен.

— Я рад.

Я действительно был рад за Светку. Камера — не подходящее для неё место. Но сердце предательски дрогнуло…

— Так что же она… сказала?

— Я понял, для чего вам нужна была вымышленная анкета.

— И для чего? — пожал я плечами.

— Простите, что говорю это, поскольку вы не просили. Вынуждают чрезвычайные обстоятельства.

Он присел на край топчана и произнёс:

— У вас комплекс неполноценности. Вы склонны преувеличивать собственные недостатки. Поэтому и образ создали… почти идеальный.

— А вы в моей душе читаете, или как? — разозлился я.

Какое твоё дело, а? Облечённый властью пингвин.

— Нет. В сущности.

— В сущности — что?

Он не сразу понял вопрос. Потом до него дошло.

— Нет понятия «душа». Это придумали поэты и священнослужители. Есть сущность. И в ней всё видно.

— Если вы можете увидеть человеческую сущность и понять, что я не совершал преступлений, почему же вы меня здесь держите?

Дознаватель тяжело вздохнул.

— Не могу переубедить шефа. Он не эссенциалист.

— То есть, он не видит паутину? А вам, своему сотруднику, он что, не доверяет? Ведь паутина — это объективный показатель, как я понял?

— Да, но… только для тех, кто её чувствует.

Полный атас.

— И что мне делать?

— Я за этим и пришёл. Я очень хочу вам помочь, Станислав. Но и вы должны помочь мне.

— Послушайте…

— …Артур.

— Очень приятно! — не удержавшись, хмыкнул я. Король Артур снизошёл до простых смертных. Жалко, стол в камере не круглый, а то отметили бы.

Главный дознаватель никак не отреагировал на мою реплику, и мне стало стыдно. В конце концов, босс здесь он

— Артур, а вашему Севе вы не хотите помочь? Вы же сказали: он может погибнуть.

— Группа уже готова для перехода в Долину. Сейчас аналитики решают, через какой канал это лучше сделать.

— Долина — это…

— Мы так называем ваш мир.

Ну да, похоже. Земля, Долина… Силиконовая.

— А Петер говорил — Нефтяной рай…

— Это сленг. Но вернёмся к вам, Станислав. Во всей этой истории мне не понятен один момент. Почему Сева решил, что он ваш друг?

— Но вы же сами, сказали, что в нём — часть моей сущности.

— Да. Но он же вас никогда не видел. Память, заложенную в нём, он считал своей. Почему на пристани он назвал вас другом? Он должен был воспринимать вас как незнакомого человека.

— Ну, тут уж я вам не могу помочь. Я ведь совершенно не разбираюсь ни в вашем конвертировании, ни в сущностях. Если уж вы сами не знаете…

— Так могло произойти только в том случае, если вы общались раньше. Это ещё одна причина, по которой Первый подозревает вас. Хотя он видит, что вы у нас раньше не были.

— О, Господи! — вырвалось у меня. Ну хоть ты разбейся! — Да не мог я с ним раньше общаться! Я же его придумал! Вернее, думал, что придумал. Тьфу, чушь какая.

— Станислав, это не шутки!

Он вздохнул и поднялся.



Отредактировано: 24.02.2016