Песнь Красной Птицы

Глава 1. Коронация

Я помню, как на меня надели тяжелый головной убор. Цепочки, украшенные бусинами, качались от любого движения, от чего моя голова то и дело наклонялась в разные стороны. Наряд для коронации, тэгванши, состоявший из трех видов платья, сковывал все мои движения. Тело жаждало свободы от бесконечных юбок, завязок и поясов. Я чувствовала, как по моему лицу стекает пот.

Как назло был очень жаркий день, но придворный астролог, Вихан, сказал, что коронация должна пройти непременно сегодня. Все утро меня мыли и надевали, чтобы я была достойна показаться перед богами и подданными. Но все знали, что я лишь пешка в этой политической игре. Я должна была стать немым призраком, живущим во дворце, пока мой дядя, министр Кёльсо, будет руководить страной от моего имени.

Тогда я еще ничего не знала и не понимала. Тот груз, обрушившийся на меня со смертью родителей, был слишком тяжел для десятилетнего ребенка, для маленькой напуганной девочки. Прямого наследника мужского пола не осталось. И дядя Кёльсо, движимый жаждой власти, сумел подкупить и запугать всех остальных министров, чтобы они проголосовали за восхождение женщины на престол. Если бы не я, дядя упустил бы бразды правления, и вся власть перешла бы клану Шинро, у которого было пятеро молодых людей, годившихся в принцы, и родственники среди ближайших советников отца.

Дядя смог убедить всех, так или иначе, что нельзя прерывать древний род, к которому я принадлежу. Выглядело это странно и непривычно. И министры, и простой народ, глядя на меня, идущую в коронационном облачении, переглядывались друг с другом выразительными взглядами. Еще никогда особа женского пола не всходила на престол Чансана. Не то, чтобы это было запрещено, но негласно представлялось удивительным исключением.

Как будущей императрице Чансана мне надлежало пройти Путь славы, пролегавший от Центральных ворот дворца до источника Шиджа, у которого, по легенде, и была заложена столица нашей империи, Анчу. Всю дорогу я должна была пройти сама, держа в руках флаг Чансана. Нельзя было сойти с дороги, отдохнуть или, что самое страшное, выронить флаг.

Дядя сказал мне, что бросит меня тиграм, если я не справлюсь. Боль и растерянность от потери семьи отобрала у меня последние капли силы воли, поэтому я слушалась его беспрекословно, не задумываясь, что и почему. Он мог бы и не угрожать мне, я бы все равно выполнила все его приказы.

И вот я иду по дороге, выстланной плоским булыжником, и несу фиолетовый флаг Чансана, гордо развевающийся на ветру.

«Самое важное для меня, это моя страна», – говорил мне отец, стоя на высокой горе, с которой был виден Анчу целиком. Он был таким величественным и вдохновленным в тот момент, когда смотрел на столицу своего огромного государства.

«Смотри, Яран, этот город наполнен людьми, которые доверили мне свои судьбы».

Одна из цепочек с бусинами попала мне в глаз. Стало больно. Я позволила маленькой слезинке скатиться по щеке и пропасть в глубине складок тэгванши. Как бы мне хотелось отдать этот флаг отцу, в его сильные руки, и убежать прочь. Срывать персики в дворцовом саду и убегать от няни, улыбающейся и доброй. Убегать, чтобы ненароком снова попасть в ее теплые объятия.

«Яран, когда ты вырастешь, то мы отправимся в путешествие по всей нашей стране! Ты увидишь, как велики и богаты наши земли».

Я видела дядю, идущего неподалеку. Казалось, он контролировал каждый мой шаг. Будто я могла куда-нибудь сбежать. Когда я дошла до Шиджа, то почти падала в обморок.

– Императрица Яран дошла до источника Шиджа! Смотрите все! Знамя в ее руке не дрогнуло ни на мгновение! – распинался дядя.

Министры нерешительно загудели, снова осматриваясь, словно ища поддержки извне. Но дядя Кёльсо посмотрел на них, и министры старательно закричали слова одобрения новой императрицей. Их примеру последовали и простые люди.

Все вокруг восхваляли меня и желали долгих лет мирного правления, а я стояла у источника и думала, можно ли в нем утопиться. Намокшая тяжелая одежда не оставила бы мне шансов.

Но в воде я увидела окровавленное лицо матери, говорившей, что я должна выжить, несмотря ни на что. И мои мечты сбежать прочь из этого мира были забыты.

Я медленно поклонилась источнику, затем повернулась и поклонилась людям.

– Я, императрица Яран из династии Су клянусь править справедливо! Клянусь принести нашей империи мир и процветание!

Мой тонкий детский голосок тотчас пропал среди шелеста листьев и гула толпы. Я взяла флаг двумя руками и начала размахивать им, как требовалось сделать в конце церемонии.

– Поклонитесь новой императрице! – вскричал дядя.

Его глаза сверкали жадностью. Он упивался моментом своего триумфа.

– Долгих лет жизни императрице! – подхватили присутствующие.

Мои руки затекли от тяжести флага, но я продолжала держать его высоко над головой. Вскоре подошли слуги и помогли мне усесться в паланкин, который теперь должен был отвезти меня обратно во дворец.

Я махала из окна паланкина ставшими легкими как перышко без флага руками и улыбалась. Дядя ехал позади.

Солнечные лучи играли с бусинами, обдавая мое лицо разноцветными тенями. Я улыбалась со всех сил, хотя мне так хотелось плакать.

«Настоящий правитель должен делать все для своего народа, Яран. Если стал правителем, то все свои желания и помыслы должен отодвинуть куда подальше. Тот, кто повелевает столькими людьми, должен жить их чувствами, как своими».

Когда мы достигли дворца, и за паланкином заперлись ворота, дядя подошел ко мне.

– Молодец, Яран! Ты хорошо справилась! А теперь иди и отдыхай.

Дядя Кёльсо развернулся и ушел в сторону Тронного зала. А я стояла и смотрела ему вслед, пока слуги не отвели меня в мои покои. Уже ночью, сидя в кровати, я, наконец, разрыдалась из-за всего, что происходило последние дни.

Тогда я не знала, что меня ждет, и надеялась, что дядя просто забудет обо мне, как и обещал. Но я и не подозревала, что отныне каждый мой шаг будет контролироваться им. Я не смогу даже выйти в сад полюбоваться цветами без его разрешения и без кучи слуг, стороживших меня. Я никогда не смогу поехать на могилы родителей. Дядя запретил мне и это.