Песнь волчьих сердец

I

Северная Норвия
30 июля 1760 год

Улла сидела на берегу и внимательно вглядывалась в водную гладь фьорда. Сумар* уже перевалил за второю половину и нужно было собираться на праздник урожая. Её не так напрягал факт праздника, как то, что молодой ярл снова отправит с вёльвой своего младшего братца. Парня уже второй год пытались женить, но засранец упорно не желал вешать себе на шею ярмо семьи.

Послышались громкие шаги. Ивар даже не пробовал двигаться бесшумно, зная, что его и так услышат. Кона Ниссен обреченно вздохнула, поднимая к облакам серые глаза и без слов вопрошая богов: за что?

— Утра, достопочтен…

— Да-да… прибереги подобные речи для девок, а меня избавь от этого, — сейдкона честно пыталась не злиться на глуповатого ярловского родича, но получалось плохо. — В этот раз ты ничего не забыл?

В прошлый раз этот умник додумался плыть в Упсаллу даже без пайка на день, что уж говорить о сменных портках?

Юноша обиженно насупился и надул губы.

Ну чисто дитя малое. Восемнадцать лет, а ума, как у сопливого мальчишки. И ведь выглядит он уже как мужчина, даже вон борода уже имеется козлячья.

— Да ничего я не забыл, — пробурчал Ивар.

— Ну пошли тогда, — Ульфра поднялась со своего места, отряхнула юбку от лесного мусора и зашагала в сторону деревни, откуда они двинутся верхом. Можно было и на ладьях, как это делают остальные, но тогда она бы не успела на Совет.

***

Упсалла не сильно отличалась от Исбитканта, во всяком случае ритуальная часть города, которая примыкала к лесу. Резная ставкирка возвышалась над поляной словно наросшие друг на друга вешенки. К остаткам кромлеха, прежде служившего капищем, стекались люди.

Народу было пока не так много, как на основном празднике, но достаточно, чтобы начать присматриваться. На подобных сборищах многие находили себе пару, не зря же праздник урожая за глаза еще называли «ярмаркой невест».

Ивар ходил по поляне и счастливо улыбался, разглядывая девушек под неодобрительное шипение сопровождающих их кон или матушек-тетушек. Улла же сидела у храма Фрейи и собиралась с мыслями.

«Сейчас начнется…»

— Мне кажется, или ты нервничаешь? — Юноша присел рядом, шутливо пихая женщину в бок. Вёльва метнула в него убийственный взгляд, и ярловский сынок моментально пожалел о сказанном.

— Ерунды не болтай почем зря. Просто не хочу туда идти.

— Так не иди!

— Надо. Это мой долг, — сейдкона хмурила брови и нервно поджимала губы.

Поколебавшись пару мгновений, она резко поднялась, вздохнула полной грудью и зашагала навстречу темнеющему прогалу двери.

Зал пока не освещался высоким и жарким костром из жертвенных поленьев, поэтому легкий полумрак царил внутри ставкирки. Слабый свет пробивался из узких окон, освещая лишь отдельные клочки пространства и выхватывая из тьмы отдельные лавки и столы.

Неужели пронесло?

— Ты задержалась, — послышался строгий женский голос. Кона Брунхильд сидела за ближним столом и шила куклу для ритуала.

— Я… — голос предательски дрогнул, — снова не одна. Ивар…

— Сын старого ярла Рольфа, знаю, — говорила Хильд спокойно и размеренно, явно больше увлеченная шитьем, нежели муторным разговором. — Я не об этом. Ты не хотела заходить. Опять в этом году оставишь парня здесь, а сама по чащам хорониться будешь?

— Да вы мне выбора не оставляете! — начала закипать рыжая кона, — Каждая считает своим долгом спросить, когда я там уже родить соберусь… Я вам что, кошка течная или овца племенная?

Брунхильд отложила шитье и внимательно посмотрела на молодую женщину. Некогда пронзительно синие глаза сейчас были мутновато-голубыми, но смотрели так же остро, как и тридцать лет назад. Все они уходят и приходят, а Улла все также оставалась свежей и прекрасной, будто не была старше всех их.

— Не овца. Но тебе нужен преемник, а кто как не твое дитя станет самым достойным кандидатом? Здесь много хороших мужчин…

— Не нужен мне ребенок, — отрезала Ниссен. — Не хочу.

Старая кона покачала головой.

— Нужен, Улла, ты даже сама не понимаешь насколько. Может, года твои и складываются в века, но нрав у тебя, как у сопливой девчонки…

— Оскорблять меня вздумала, Старейшина? — почти прорычала вёльва.

— Ни в коей мере, — тепло улыбнулась старая кона и вернулась за шитье. — Подумай над моими словами. Праздник уже завтра на закате. Найди себе мужчину по душе, а дальше ты и так знаешь, как это делается.

Щеки коны Ниссен вспыхнули от негодования. Из года в год одно и то же! Резким движением отвесив поклон, женщина развернулась на пятках и почти что вылетела из храма, звеня подвесками на платье.

Как же ее раздражали эти сочувствующие взгляды со стороны норманнок!

Насмотрелась она на то, какими страданиями достаются эти «плоды любви и счастья», и теперь не особо рвалась пережить то же самое. Тем более, что обычай бытности сейдконой запрещал иметь супруга, чтобы всего себя отдавать служению.

Год назад Ульфра до последнего отсиживалась в лесу, лишь бы не столкнуться с кем-нибудь из юнцов. Они все были молоды, горячи и пустоголовы. Кровь в них кипела, а вот с умом было туговато. Мальчишки еще совсем, что с них взять? Связываться с кем-то из местных сейдманов ей не позволяли обычаи, а чужаков вёльва не переносила на дух. Что ж, придется снова изображать бурную деятельность в лесах Упсаллы, благо редких для Исбитканта трав тут было в достатке.

Ниссен шла через храмовую поляну в сторону леса и недовольно бубнила себе под нос, не особо заботясь о том, чтобы смотреть по сторонам.