Piano

Возвращение домой

     Тонкая и звучная мелодия, которую издавало старое пианино, всегда приводила Мики в восторг. Но с недавнего времени это звучание царапало и разрывало всё внутри девушки. И как бы ни было тяжело, она так и не смогла расстаться с этим инструментом, как и со своей первой любовью. Возвращаясь домой, в родной город Сеул, её волновало только то, как и когда доставят пианино из аэропорта в новую квартиру.

    Уже стоя по ту сторону двери, у входа в аэропорт, дышать было ничуть не легче, чем в пыльном Пекине. Пусть улицы и пылали во всей красе конца весны, её взгляд на мир оставался серым. Чёрные, как уголь, длинные волосы запутались в лямках рюкзака, а челка закрывала почти пол бледного лица. Спокойно, не спеша, девушка среднего роста, одетая в рваные джинсы и кожаную куртку, направилась к стоянке таксистов.

    Возвращаться домой после всего, что с ней случилось, Мики совсем не хотелось, но она должна. Два года девушки не было дома, а из вещей только один рюкзак и старое пианино, которое ещё находилось в самолете, где-то в багажном отсеке.

    Все желания, то, чего она хотела от жизни, стёрлись в один миг девять месяцев назад. Когда-то довольная жизнью, счастливая и влюбленная первокурсница, а сейчас с неё просто довольно. Сжимая тонкими пальцами рукав кожаной куртки, Мики прятала свои шрамы и боль от потери любимого человека.

    Мин Юнги был для неё целым миром, парень, для которого музыка была важнее всего остального, оставил после себя большую дыру в сердце девушки, а ещё старое пианино. Раньше в его узких глазах Мики видела своё будущее, всего год отношений с этим отшельником изменил девчонку так, что она окончательно потеряла саму себя.

    Жить по его правилам было непросто, студентка не раз в слезах уходила из пустынной квартиры парня, но останавливалась, только переступив порог. Сильные чувства к Мину связывали её по ногам и рукам, это ненормально — так сильно любить. Спускаясь вдоль холодной металлической двери, она могла просидеть до утра на лестничной площадке, пока он не откроет дверь и не впустит её снова, в свою серую жизнь. Но девчонка готова была терпеть такое к себе отношение, только чтобы быть рядом с любимым человеком.

    Теперь у неё и этого нет, разве что старое пианино, которое Мики сначала поджигала, а затем в истерике тушила. Израненная душа, израненные руки после попытки самоубийства и практики пожарного — точно не такого результата ожидали родные, когда отправляли девушку учиться за границу. Стандартные и лживые фразы «у меня всё хорошо» уже как заезженная пластинка долгое время убеждали родителей Мики. Если бы не болезнь любимой бабушки, она так бы и не смогла вернуться в Сеул, но сейчас Микаэлла здесь.

    Такси заехало в район Мёндон, из окна машины девушка смотрела на знакомые переулки, а вскоре они прибыли на место. Открыв дверцу авто перед двухметровым ограждением, она с усталостью посмотрела на поместье своей семьи. Брюнетка уже видела картинку в голове, как родные будут цепляться к ней с расспросами, но больше этого её волновало только то, как продержаться возле любимой бабушки и не заплакать. Чтобы не тревожить других, Мики обошла дом и зашла с чёрного входа, которым пользовалась прислуга, она и сама им часто пользовалась, когда училась ещё в старшей школе.

    Проскользнув через столовую, в которой было слишком тихо, она направилась на второй этаж, прямиком в спальную бабушки и дедушки. Так как о её приезде не знал никто, в доме было очень пустынно, скорее всего родители на работе или заграницей, девушка не была точно в этом уверена. Разговаривая с мамой и папой несколько дней назад, она так и не соизволила сообщить им, что прилетит. Родители даже и не подозревали, что случилось с их дочерью, постоянно заняты бизнес делами, они отдалились от собственного чада.

    За прошедшие два года их общение ограничивалось телефонными звонками, Мики постоянно находила отговорки, чтобы не ехать домой, а её семью это не удивляло. Она ведь учится в престижном университете Пекина, так и должно быть. Но девушка совсем не поэтому оставалась в чужом городе и в чужой стране. Отрицая настоящее, Мики не смогла отпустить первую любовь, а это повлияло на её светлое будущее, которое уже было определено родителями.

— Бабушка, я могу войти? — приоткрыв дверь, спросила она.
— Микаэла, милая, это ты? — устало ответила вопросом на вопрос пожилая женщина, лежащая в кровати. — Когда ты прилетела, почему не предупредила заранее? — подымаясь, расспрашивала старушка Чхве. — Господи, милая, ты наконец вернулась домой. — женщина не удержала слёз, а через секунду внучка уже обнимала её, вдыхая родной запах.

    Бабушка всегда была для Мики самым близким человеком, она та, кто дал ей имя, вырастив в заботе и любви, пока родители девушки занимались расширением компании. Чхве Анабель, так звали женщину, она сама была родом с Франции, ранее горячая и страстная красотка, сумевшая покорить сердце молодого солдата из Южной Кореи. Эту любовную историю внучка уже знала наизусть, но постоянно заслушивалась, когда бабушка или дедушка рассказывали её заново.

    От такой любви у них появились два прекрасных сына, а потом это семейное древо пополнили две красавицы-внучки. Чхве Хенсик был старшим сыном, который с юношеских лет увлекался бизнесом, а также являлся отцом Мики. Чхве Доён — младший сын, всегда дотошный и справедливый, не зря он связал свою жизнь с законом и стал главным прокурором Сеула. У него тоже была дочь, всего на год младше своей двоюродной сестры, а звали её Бьянка.

    Чхве Анабель любила своих внучек, и они обе получили от неё не только изящные черты западной красоты, но и необычные для Кореи имена.

— Бабушка, не реви, а то и я разревусь. — отстранившись от пожилой женщины, дрожащим голосом говорила Мики.
— Вы посмотрите на неё, только приехала, а уже командует, ну просто копия своего отца. — шутила бабушка. — Моя милая, ты так выросла и так сильно изменилась, совсем не похожа на себя прежнюю. Как твои дела, почему так мало звонила? — приметила старушка Чхве.
— И вовсе я не изменилась, дела идут хорошо, а учёба отнимает много времени. Ну ладно обо мне, лучше скажи, как ты? — с трепетом в усталых глазах, девушка старалась перевести тему разговора. — Мама рассказала, что у тебя частые головокружения, одышка, а иногда даже панические атаки. — внучка совсем не скрывала волнений о родном человеке.
— Вечно твоя мама преувеличивает, я просто старею и всего-то. — Чхве Анабель знала свой диагноз, но Мики была последней, кому бы она рассказала. — А ты вовсе не похожа на человека, у которого всё хорошо. — приподняв одну бровь, оценивающе смотрела бабушка на внучку.
— Ты ошибаешься со своими подозрениями, моя жизнь словно сказка. — натягивая лживую улыбку, врала внучка.
— Если жизнь сказка, то ты должна светиться от счастья, а не быть мрачнее кошмара. Мика, ты что-то скрываешь? — уже на полном серьёзе спросила старушка Анабель, но их прервал звук открывающейся двери.
— Бабушка, я принесла тебе чай. — тонкий голосок вопил почти на весь дом, а затем крик, и поднос с сервизом полетел на пол, — Онни!!! — выпалила Бьянка. — Ты когда прилетела? — задавая вопрос, младшая внучка не могла определиться с настроением, радоваться или злиться?
— Сегодня. Ну привет, сестрёнка. — немного подняв уголки своих губ вверх, Мики раскрыла объятия, призывая в них ещё одного близкого человека.
— Вот злюка, могла бы и предупредить о приезде. — возмущалась светловолосая девушка, дуя свои губки.
— Прости, Би, я больше так не буду, а теперь ты обнимешь сестру? — старшая внучка Чхве умела унимать пыл младшей.
— Ладно, прощаю, ведь так сильно по тебе соскучилась. — Бьянка подбежала и обняла свою онни.