Пигмалионы. Пятая глава.

Пигмалионы. Пятая глава.

     Мы, люди, в отличие от простых животных, обладаем четким, бросающимся в глаза различием между экземплярами. Мы и называем это личностью.

      По сути, это качество образца.

Это качество имеет имена: красивая, ленивый, прилежная, громкоголосый, хитрая, добрый — их миллионы.

Кому-то лучше удается выращивать тонкорунную овцу, кому-то обворожительно петь и нравиться мужчинам, а кому-то шить сюртуки, а еще кому-то, разукрасив жухлыми цветочками уличного кафе ай-пи протокол, придумывать «Фейсбуки».

Естественно, люди хотят получить лучшее, чем могут сами, а чаще и вовсе не могут, получить у тех, кто этими качествами обладает и для того выставляют на стол свое. Особенное.

Сюртук.

Тот, кто шьет сюртуки, ни на что их не обменивает и ни к чему не приравнивает.

Обмен сюртука на топор, и дальше до мешка с яблоками — сюжет ироничных и мудрых сказок у всех народов. Люди и без учебников поняли, что при обмене вещами всегда кто-то в накладе, поэтому даже дети, меняя фантик на яблоко, прибавляют орешек.

И разрешение покататься на велике, как бонус.

Сшивший сюртук ищет стоимость своего умения, своего «качества». Оценку в баллах.

Равенство стоимости этого сюртука и, например, этих двух отрезов сукна — случайное совпадение. Сукно может быть того или иного качества, как и сюртук.

Также и приравнивание одного дома к двум ложам — забавная игра рынка. Не более.

Сшивший сюртук, оценивая свой труд и потери, мечтает о большом. Как все мы. О миллиарде. Золотом, желательно, потому что золото-деньги удобно делить на части и хранить в погребе. И у него, в отличие от железа, редкое качество — редкость. Золото Резервный Фонд не печатает. И оно блестит, зараза.

Мечта о миллиарде резко обрывается на базаре человеческих умений. Сшившему сюртук предлагают гораздо меньше — чуть больше, чем сшившему рясу, но меньше в цифрах итоговых, чем сшившему сюртук «модный». У модного «молния» и отоверложенные карманы. Конкурент вложился. Применил капитал. Науку. С наукой качество становится лазерным, да и скорость шитья колоссальная.

С голодухи, сшивший сюртук нанимается к вредителю-капиталисту, вложившемуся, продает ему свое умение на несколько часов в день, и с горечью видит, как наука и оверлок обогащают бездельника, а ему, продавшему свое уникальное умение, платят чуть больше, чем шьющему рясы, а общество-то на рынке вон какие деньги за сюртуки-то дает!

И сшивший сюртук начинает рассуждать о том, что оверлок и наука должны принадлежать портным, потому что кроме интенсивной эксплуатации их человеческой силы ничего к стоимости сюртуков не прибавляют. Сюртук стоит столько, во сколько рынок оценивает его, портного, умение, труд, время.

А способ шитья, нам кажется, на цену (которая есть оценка «моего» качества) не влияет.

В наши дни пик массовой торговли и массового производства, «ширпотреба», уже давно пройден.

Рынок требует от нас демонстрации иных качеств, человеческого, а не жалких способностей быть предикатами в алгоритме автоматики.

Но мы тысячелетиями портили, унижая, свое «уникальное я».

…

- А где наша Черная Инфанта? - спросил высокий, симпатичный мужчина, тот самый, «гуру», заходя в маленький и уютный, почти домашний, тренировочный зал.

- Она занята, не надо ее беспокоить, - отвечала Светлана, мягко поднимаясь с коврика, словно нежным и сильным стеблем вырастая из позы «лотоса», - Черная Инфанта — что за грустное прозвище.

Люси не было видно — она терялась в складках гамака. Она парила. Она слушала тишину внешнего.

- Так ее ушастый «окрестил». Приклеилось. И потом, вы с ней, как сестры, значит, инфанта. А ее черные трико и пачка стали фирменным лейблом.

- Ты обещал, не заниматься больше ничем таким! Ты обещал, просто зарабатывать деньги!

Без скандалов! Без цирковой магии!

- Большие деньги — это всегда скандал, ваше величество, а большой скандал — это большие деньги.

- Прекрати называть меня «ваше величество», пока не казнила, да еще при ней! Говори, наконец, серьезно! Ты — обманщик! Почему мне вечно достаются обманщики!

- Здравствуйте, - Люси встала и вышла на свет, к разговаривающим.

Она была в черных шароварах и черном топе.

- А, модельный бизнес трепещет! - мужчина-гуру улыбнулся, - тебе надо заскочить в офис и подмахнуть договор. Получишь гонорар, не загордись. Он не мал.

- Ты портишь девочку!

- Для починки есть ты!

Он смотрел, прищурившись, на обеих.

- Безмолвны и бессмысленно беспощадны, и этим загадочны и прекрасны. Очень хорошо.

И мужчина-гуру ушел.

За окном, громадным и пустым, от потолка в темень до светлого, лакового пола и от серой, в дымке, стены до другой дрожали и вертелись снежинки — зима холодно смотрела снаружи и молчала.

Девушки тоже молчали и смотрели друг на дружку. Потом неожиданно опустились на пол и свернулись в немыслимо изощренных асанах. Лицом к лицу.

- Как он тебе?

- Он. Не знаю. А если ненавижу?

- За что?

- Он повелитель. Рабовладелец. А ты влюблена в него. Да? И вы целуетесь! Да? Я знаю, и это ужасно! Он и ты.

- Успокойся. Никто не поцелует меня без любви. Инфанта.

…

    Надо теперь поведать, что в предыдущие дни произошло на бирже новостей.

Удивительным образом выросли в разы продажи нелекарственного препарата «Бодроум» для стимуляции коры головного мозга и повышения когнитивной способности, и вообще.