Пикапер

Глава 1

Пелагея несильно потянула на себя двустворчатую стеклянную дверь Центра, проверяя открыта та уже для входа посетителей или еще нет. Она предпочитала приходит на работу немного пораньше, чтобы проскользнуть по просторному холлу мимо администратора именно через главный вход и подняться на лифте, а не пешком через вспомогательный, как им предписывала инструкция. Существовал еще пожарный выход, но тот всегда с улицы почему-то оказывался запертым. Пройдя по лестнице до своего кабинета на третьем этаже здания, казалось, Пелагея пропитывалась насквозь стоявшим там затхлым запахом табака. Везде на лестничных пролетах и площадках видели таблички с надписями «Курить запрещено», только где там, если сам директор Центра не выпускал сигарету изо рта.

— Опять нарушаем? — вместо приветствия недовольно произнесла Настя из-за стойки администратора и покосилась в сторону камеры. Мол, начальство все видит и знает.

Пелагее тоже это было известно — несколько раз уже лишали премии именно из-за этого. Но ничего с собой поделать не могла. Как только установят вытяжки и кондиционеры на лестнице, сразу перестанет нарушать правила внутреннего распорядка. А пока что настрой на работу ей дороже.

Лифт мягко остановился на нужном этаже и клацнул дверями, выпуская свою пассажирку.

Пелагея прошла по недлинному, но широкому коридору и остановилась перед дверью с табличкой рядом с ней «Полина Гагарина. Секс-тренер». Порывшись в сумочке, извлекла электронный ключ, как в гостиницах. Прошла в просторный кабинет из двух комнат — холла для ожидания приема, предбанника, как его называла Пелагея, и собственно кабинета с удобной тахтой для посетителей, двумя креслами и столом с ноутбуком на нем. Никаких шкафов, папок и историй болезней — все записи велись исключительно в электронном виде. Руководство новомодного Центра не скупилось и не экономило на мелочах, может, поэтому от посетителей не было отбоя, хотя здесь разовый прием стоил, как у модной гадалки. Только у них на приемах вместо мистики использовались достижения науки — в Центре изучался и обобщался передовой опыт не только в психологии, но и в других смежных дисциплинах.

За имиджем Центра начальство тоже тщательно следило. Именно поэтому на табличке красовалась надпись Полина Гагарина, а не Пелагея Кабанова. Впрочем, она и не возражала — сама не любила свою фамилию. Из-за нее в детстве и уже потом в девичестве пролила немало горьких слез в подушку. А прозвище Кабаниха после «Грозы» Островского прочно закрепилось за ней на долгие годы. Только поэтому она легко из Пелагеи Кабановой согласилась стать Полиной Гагариной. К тому же чем-то была похожа на известную певицу — такая же тоненькая блондиночка, разве только носила не каре, а предпочитала длинные распущенные волосы, которые вились у нее от природы. Предпочитала, чтобы посетители все же называли ее либо Поля, либо Пелагея Юрьевна, но никак не Полина. Почему-то ее нутро категорически отвергало это имя.

Пелагея прошлась по кабинету, по привычке поправила мебель, провела пальцем по столу и крышке ноутбука — все на своих местах, все чисто. Можно начинать прием.

С утра к ней обычно шли те, кто впервые обратился в Центр. А во второй половине дня повторный прием или групповые тренинги. Но ее посетительницы почему не любили коллективные занятия, предпочитая о своих проблемах ни с кем не делиться, кроме своего психолога.

А зря, она бы с легкостью объяснила допущенные женщинами ошибки, научила бы их быть внимательными при выборе партнеров, выносливыми при расставаниях и не слишком доверчивыми при встречах.

Последнее время к ней стали приходить жертвы пикаперов. Этим несчастным в сущности и податься-то со своими бедами некуда, кроме как к психологу — тот им вытрет слезы, в нужном месте послушно кивнет, как китайский болванчик, выслушивая их бессвязную болтовню.

И как объяснить, разъяснить, растолковать этим почти девочкам, девушкам, женщинам, что быстро развести новую знакомую на эмоции — первейшая задача обольстителя. Недавно даже бабушка приходила, пострадавшая в результате точно такого же циничного соблазнения. Она в свои семьдесят решила, что пришла к ней поздняя любовь. А теперь пьет таблетки от сердца и глотает успокоительное.

— Можно?

Дверь приоткрылась и в кабинет заглянула женщина лет пятидесяти.

— Входите…

Пелагея рукой указала на тахту. Но если посетительница откажется прилечь, она ей предложит занять кресло напротив себя.

Но женщина по-деловому прошла, проверила свежесть простыни и, не разуваясь, прилегла, подперев голову рукой, как Клеопатра на пиру. Впрочем, в ней что-то было от египетской царицы.

Пелагея назвала свое полное имя. Посетительница вопросительно выгнула брови.

Заинтересовалась, значит, не полностью еще погружена в свои душевные проблемы.

— Можете обращаться ко мне просто Поля, — предложила Пелагея и добавила: — Как вам будет удобно.

Женщина кивнула и, не называя своего имени, быстро затараторила:

— Вы не представляете, он так дьявольски молод и беспардонно красив…

Ну с этой все понятно. У нее просто молодой любовник. И теперь она разрывается между долгом и страстью. Пришла получить ответ, которого в сущности нет и не может быть. Та сама себя загнала в угол и теперь не знает, как выбраться из него.

Пелагея со знанием дела покачала головой, словно была лично знакома с предметом обожания посетительницы. Она тоже не знала, как помочь женщине. Пара общих советов ничего не дадут. Так и станет мучиться, бедняжка, пока не уйдет от мужа к молодому любовнику, но это ненадолго, пройдет совсем немного времени, и он оставит ее. Бросит. Лучше бы сделал это первым, тогда женщине можно было бы помочь вернуться в семью. Пелагея смогла подобрать бы нужные слова утешения, убедить, что нет ничего уютнее дома и горячо любящего мужа рядом.