Пиратка в космической академии

Глава 1

Лицо обдает жаром, когда припадаю к иллюминатору в переднем отсеке. Капитан злится, когда я "путаюсь под ногами", мне приказано сидеть в своей каюте. Но любопытство гонит прочь из комнаты.

Только что взятый на абордаж торговый космолет полыхает как бумажный. Наверху, куда еще не добрался пожар, вижу мечущиеся тени в круглых окошках обреченного космолета.

Наши действовали как всегда ювелирно. Незамеченными приблизились к кораблю, протянули присоски-щупальца к обшивке ничего не подозревающего судна, вырезали лазером несколько дыр-проходов и ввалились на чужую территорию весело и шумно.

Они выгребут оттуда все, что сможет нам пригодиться.

Капитан всегда знает, что перевозит космолет. Добычи хватит на всех. Даже мне что-нибудь перепадет. Хотя я и просиживаю все самое интересное в своей каморке.

Ничего, вот исполнится 16, и все сразу поймут, чего я стою.

Капитан обещал взять меня на дело сразу после Дня Рождения. Готовлюсь к этому дню, сколько себя помню. Ни за что не упаду в грязь лицом и сделаю все, как надо.

Капитан обязательно оценит меня, когда увидит в бою. Не сможет не оценить. Посмотрит своим долгим взглядом, прищурится и скажет: "Я и не подозревал, какая ты крутая". Ну, или что-то в этом роде.

Родителей я не помню. По словам капитана, мне было 6, когда пираты подобрали меня во время разорения космополицией лагеря беженцев на моей родной планете.

6 лет – взрослый возраст, но как ни напрягаю память, родителей вспомнить не могу. И вообще ничего из прошлой жизни.

Я привыкла думать, что родилась здесь, на нашей посудине, которая стала мне домом, а команда – семьей. Семью же не выбирают? В какой родился, ту и принимаешь всю жизнь. Мне досталась такая – частенько нетрезвая, дурно пахнущая и через слово сквернословящая.

Но это не главное, главное – что однажды мы с кэпом станем настоящей семьей. Я вырасту и выйду за него замуж.

Он пока об этом не догадывается, да ему и не надо. Я стану настоящей пираткой для него и научусь всему.

Я уже много чего умею. Он оценит и не сможет в меня не влюбиться. И мы с ним будем жить долго и счастливо и умрем в один день, как в сказке.

Я люблю его уже давно. Наш Капитан – самый лучший. И самый красивый. У него всегда чистые руки, в отличие от остальных наших. Он никогда не кричит, но его всегда внимательно слушают.

Возвращаются. Пора линять обратно к себе, пока меня не засекли.

Запыхавшись от быстрого бега, плюхаюсь на кровать и делаю вид, что сплю.

Как раз вовремя. Дверь запереть не успела, и ко мне без стука вваливается вусмерть пьяный боцман. В одной руке у него что-то, что он прикрывает полой жилета.

Шатаясь из стороны в сторону, тянет руку в мою сторону:

– Мелька... д... дер-ржи... Вот...

На его огромной коряжистой ладони трясется белый пушистый комок и таращит на меня большие льдисто-голубые глаза.

Беру в руки котенка, он тут же цепляется коготками за мою куртку.

– У него кровь! – обнаруживаю, проведя рукой по шерсти.

– Эт... не... его, – громкий ик заставляет боцмана дернуться, от чего он теряет равновесие и вываливается наружу из моей каюты. Падая, успевает добавить:

– Это его хозяйки...

После хорошего улова экипаж празднует. Я почти неделю стараюсь не попадаться никому на глаза. Наша команда – неплохие ребята, но пьяными не ведают, что творят.

Одиночество в этот раз скрадывает Снежинка. Мне кажется, это очень подходящее имя для такой милой и ласковой кошечки. Никогда не видела настоящие снежинки, но мне они представляются красивыми и нежными, как моя киса.

Первый день она просидела под койкой, и я ничем не могла ее выманить. Но рыбные гранулы, которые я раздобыла на камбузе, заставили-таки ее выползти наружу.

Теперь мы с ней не расстаемся. Она уютно устраивается на плече возле шеи и совсем не мешает.

На седьмой день команда утихает. Больше не слышно громких песен и шумных драк. Значит, можно выбираться.

Решаю пройтись до капитанского мостика. Соскучилась по Кэпу, жуть. Шутка ли – семь дней его не видела.

Издалека замечаю Капитана. Он слегка растрепан и выглядит невыспавшимся. Ничего удивительного – под шум и грохот пиратского веселья трудно уснуть.

Как обычно просачиваюсь к своему месту на ящике в углу и затихаю. Капитана нельзя отвлекать, поэтому я просто сижу и наблюдаю.

Он замечает меня, но продолжает заниматься своими делами. Я привыкла и могу сидеть так часами. А он делает вид, что ему все равно.

Ну, ничего, недолго осталось, скоро все узнают, что никакой я не гадкий утенок, а очень даже толковая пиратка.

Мы со Снежинкой тихо сидим в углу, я чешу ей за ушком, а она в ответ мурлычет с закрытыми глазами.

Кажется, я тоже придремнула, потому что голос над ухом заставляет дернуться от неожиданности:

– Что это там у тебя?

Открыв глаза, вижу нависшего надо мной капитана. Он редко подходит так близко.

От страха и восторга теряю дар речи и не сразу отвечаю:

– Вот. Это Снежинка, – открываю вид на свое сокровище.

Снежинка недовольна, что я убрала теплую ладонь с ее спинки, поэтому начинает елозить, устраиваясь получше.

– Это кошак? – капитан брезгливо кривит красивый рот, – Кто притащил эту гадость на корабль? – поворачивается к команде.

Те недоуменно переглядываются и пожимают плечами.

– Кажись, я видал его в руках у дочки капитана, когда мы туда ввернулись, – чешет затылок один из матросов.

Капитан поворачивается ко мне и, сузив глаза, хватает Снежинку за загривок. Я не успеваю ее спрятать, потому что сижу, ни жива, ни мертва. Кэп бывает таким нечасто, и я не понимаю, что вызвало его гнев. Пока он не произносит:

– Терпеть не могу кошек.

Снежинка в его руках болтается как неживая шкурка, только раскрывает время от времени рот, неслышно мяукая.

Держа котенка на вытянутой руке, Капитан быстро доходит до люка капсульного отсека и отворяет его.