Пищеблок. Последняя смена

Пролог

От автора:

Посвящается памяти Батькова Алексея Александровича, который был лучшим вожатым и хорошим другом.

– Да точно вам говорю! – высокий парень, чей рост равнялся длине лагерной койки, хлопнул рукой по матрасу.

Молодой вожатый, в это время как раз проходивший рядом, услышал его возмущенный шепот.

– Так, чего шумим? Отбой для кого? – нахмурившись, спросил он, заглянув в палату.

– Митри Геннадич, вы же специалист по призракам? Я им говорю, что в нашем лагере водится призрак утонувшего пионера, а они не верят, – и высокий парнишка обвиняюще ткнул пальцем в своих соседей, таких же пацанов лет четырнадцати.

То, что время уже позднее, и вожатый заглянул, чтобы поругать их, его ничуть не смущало, уж слишком он хотел доказать свою правоту.

– Тааак… – протянул Дмитрий Геннадьевич, скрестив руки на груди. На секунду задержавшись на пороге, он шагнул в палату, прикрыв за собой дверь, чтобы не разбудить остальных, и добавил, задумчиво глядя в окошко: – Ну, ты и прав, и неправ одновременно. Где это видано, чтоб в лагере пионеры умирали?

– Вот! – торжествующе воскликнул мальчик, на носу которого еще остался след от недавно снятых очков. – Я же говорил!

– Но призрак тут водится, – продолжил Дмитрий Геннадьевич прежде, чем долговязый успел окончательно скиснуть. – Только при жизни он был не пионером.

– А кем? – хором спросили семеро пацанов, привстав на своих койках.

В тусклом лунном свете, лившимся сквозь окошко, их кожа казалась бледнее обычного, а лиц толком было и не разглядеть.

– Я вам расскажу, только потом сразу спать ложитесь! – серьезно предупредил вожатый, и дождавшись кивка, начал таинственным полушепотом: – Все же знают, что раньше тут буржуйские дачи были? Ну так вот, прямо в соседнем домике, где сейчас первый отряд, жил один молоденький буржуй. Ему, как щас вам, примерно, было, он на лето приехал сюда вместе со своей бабкой. Думали, что здесь их революция не достанет…

– И че, это он что ли утонул? – охнул долговязый.

– Нет, он не тонул, – покачал головой вожатый, усмехнувшись в кулак. – Он даже в Волге ни разу не купался, потому что воды боялся. Так вот, раньше он в этоме месте никогда не был…

– Почему не был? Чего это, он бабушку свою что ли ни разу не навещал? – удивился другой парень, лежавший на левой от входа койке.

– Мама его раньше не отпускала так далеко, а тут решила, что он уже достаточно взрослый, да и на дачах ему будет безопасней, – терпеливо пояснил вожатый. – Так вы слушать будете, или как?

– Будем-будем! Рассказывайте, Митри Геннадич, – тут же дружным хором закивали пионеры.

Услышать байку про призрака хотелось всем.

– Днем, как только они приехали, бабушка сказала внуку строго: «Миша…», – продолжил Дмитрий Геннадьевич.

– А можно не Миша? Пожалуйста, пусть будет не Миша… – пискнул мальчишка, что по сравнению с остальными, выглядел совсем еще ребенком.

– Хорошо, не Миша, – покорно согласился вожатый. – Пусть будет… м-м… Матвей. Против Матвея ни у кого нет возражений? Чудно. Так вот, бабка сказала внуку: «Матвей, гуляй, где хочешь, хоть целый день напролет, но как только стемнеет, ты должен вернуться домой и ночью никуда не выходить! Ты меня понял?». «Понял, бабушка, – покорно ответил Матвей. – А почему?». «Ночью по деревне бродит зло, которое забирает себе непослушных детей!», – воскликнула бабушка. Конечно, сперва Матвей подумал, что все это просто байки и пугачки, чтобы он вовремя домой возвращался. Но бабушку свою он любил, так что спорить не стал, решив послушаться. В первый день Матвей гулял, бегал по деревне и даже ходил к речке смотреть на воду, но вернулся домой еще до того, как солнце скрылось за горизонтом. Во второй день тоже все было в порядке, а вот на третий день он заигрался с соседскими мальчишками и опомнился, когда уже стемнело. Сперва Матвей шел не слишком-то и торопясь. Ну подумаешь, задержался… так ведь он немного, всего на полчасика. А бабка поругает, а потом все равно пирожков ему нажарит. Но затем Матвею стало как-то не по себе…

– Ой! – вскрикнул кто-то из пионеров, но остальные зашикали на него и он пристыженно замолчал.

– Матвей ускорил шаг, – продолжил вожатый, не обратив на это внимания. – И вскоре он уже со всех ног бежал домой, только пятки сверкали. От страха волосы у него на руках встали дыбом, и ему все казалось, что кто-то смотрит на него из кустов. В ушах Матвея стоял шепот сотен разных голосов, звавших его по имени… «Матвей, Матвей, Матвей, – на разные лады повторяли они, так что парню хотелось зажать уши, лишь бы их не слышать. – Остановись, Матвей, лучше иди к нам, тебе будет хорошо с нами». Но Матвей все бежал и бежал, и наконец, он увидел дом бабушки. Взлетел на крыльцо, дернул ручку мокрыми от пота ладонями… заперто.

– И че, его сожрали? – охнул парень, спавший возле самого окна. Он изо всех сил старался, чтобы голос его не дрожал, но выходило скверно.

– В кусты утащили, ироды… – предположил долговязый.

– Нет, вы оба не угадали, – хитро прищурился вожатый. – Матвей оказался умным мальчиком и залез в открытое окно первого этажа. Ему было так страшно, что он даже не рискнул идти в свою комнату, и лег прямо на пол. Да так и уснул, хотя это было сложно, ведь все стены небольшой каморки, в которой он оказался, были увешаны странными портретами, что казались живыми… а утром Матвея нашла его бабушка. Мальчик так и лежал на полу, мертвый и холодный, а волосы его стали абсолютно седыми.

– А портреты? – свистящим шепотом спросил долговязый.

– А портретов в комнате не было, только окна. Никто не знал, что напугало Матвея, но с тех пор его призрак бродит по округе и ищет тех, кто не послушался старших и вышел на улицу ночью… – закончил вожатый. – А теперь спите.

И улыбаясь в кулак он вышел из палаты. Прежде чем уйти в вожатскую, он еще успел услышать, как один из пионеров возмущенно прошептал: