Планета морских глубин

Пролог

В небе звезды ярко блещут.

Дали светом осияны.

Мысль моя летит с тоскою

В те неведомые страны,

Где сияют эти звезды,

Где толпы миров кружатся,

И напрасные вопросы

На душе моей родятся:

Есть ли там такие ж люди?

Правят так же ль ими страсти?

Так же ль дики там и злобны

Бед бессмысленных напасти?

Ф. Сологуб, “Звездам”

Май 2135 года, космический корабль “Хоуп”, каюта третьего класса

— Мама, а нам еще долго лететь? — голос Джесси звучал нетерпеливо и немного капризно, хотя девочка не имела привычки ныть по мелочам, и Энн это знала. Просто долгий, казавшийся даже ей бесконечным, перелет в замкнутом пространстве для такого ребенка, как она, наверное, становился и вовсе невыносимым.

Энн подавила вздох и обернулась к дочери. Да, Джесси хоть и родилась уже в одном из “небоскребов”, построенных когда жить за пределами специально оборудованных для людей сооружений стало невозможно, а все равно чувствовала себя неуютно в тесных каютах. К тому же, в их “небоскребе” были окна. На корабле же взглянуть за его пределы могли лишь те, кто управлял им. Единственное стекло, сделанное на основе монато, а потому устойчивое к абсолютно любым внешним воздействиям, располагалось в рубке, в которую у рядовых пассажиров, коими являлись Энн с дочкой, доступа не было.

В жилых отсеках третьего класса, в одном из которых они сейчас находились, к тому же, было тесно, а в последние дни еще и холодно. Капитан корабля объявлял, что это связано с какой-то утечкой чего-то, но Энн, совершенно не разбиравшаяся в этих вопросах, ничего толком не поняла. А если уж откровенно, то она подозревала, что кому-то особо важному в первом классе захотелось ходить по каюте в купальнике. Вот капитан и перераспределил ресурсы.

— Еще, по крайней мере, столько же, сколько уже прошло, солнышко, — ответила Энн дочери.

Джесси с тем серьезным и немного комичным видом, какой бывает только у детей, достала планшет и открыла на нем календарь. Старый экран немного рябил и точно был вреден детским глазам, но у Энн не поднималась рука отобрать у дочери одну из и без того немногочисленных игрушек. Джесси же тем временем открыла календарь и принялась считать дни.

— Тридцать. Тридцать дней, — спустя несколько секунд произнесла она и выразительно вздохнула, явно бессознательно копируя вздохи самой Энн, так что та даже устыдилась, узнав себя. Нельзя так заметно расстраиваться при ребенке. — Это ужасно долго!

— Я знаю, милая, — откликнулась Энн. — Но там, куда мы прилетим, ты сможешь бегать и играть на улице. Там будет тепло и солнечно, но совсем не так жарко, как у нас дома.

— Не так жарко? — с искренним любопытством спросила Джесси.

— Да, милая. Помнишь, мы смотрели с тобой видео, какой Земля была до твоего рождения? Вот там будет такое же солнце, доброе, — объяснила Энн дочери, мысленно ругая себя за обман.

На самом деле, она не знала, будет ли на той планете, на которой они рискнут приземлиться все так, как на той Земле, которую даже она уже почти не застала. “Хоуп”, как и ряд других кораблей с Земли, летел практически на удачу. Космические дроны выявили две, теоретически пригодные для жизни, ничем не заселенные планеты, но убедиться в том, что хотя бы одна из них действительно подходит для людей, они могли только на практике. Если же дроны ошиблись, то, как слышала Энн, они смогут потратить на поиски еще один, максимум — два земных месяца, прежде, чем их всех ждет гибель от нехватки кислорода. Печальная и, наверное, болезненная смерть. Энн уже давно решила для себя, что — если это случится — она задушит Джесси сам, но не допустит того, чтобы дочка долго и мучительно умирала. Но пока… Пока она надеялась.

— И папа тоже к нам прилетит? — воспрянув духом, видимо, от фантазий о добром солнце, уже вполне весело спросила Джесси.

— Обязательно, — улыбнулась Энн дочери, хотя внутри все скрутило от тоски и боли.

Майкл, работавший в их “небоскребе” техником, лучше большинства понимал, что дни их искусственно созданного дома практически сочтены. Слишком высокое здание, при проектировании которого не взяли в расчет перспективы нетипичных для европейской территории землетрясений, к тому же располагавшееся слишком близко к воде, рисковало развалиться и упасть в воду в ближайшее время. Когда-то родители Майкла и Энн считали эти здания спасением и всеми правдами и неправдами стали “счастливчиками”, которые обрели новый, безопасный дом, когда большинство населения Земли погибало за его пределами. Для них он так и остался домом. Они умерли, уверенные в том, что очень скоро катаклизмы на Земле прекратятся и человечество начнет новую жизнь, восстановит старое и даже его приумножит. Увы, стало только хуже.

Руководство “небоскреба”, конечно же, скрывало от его обитателей всю серьезность ситуации, опасаясь паники, но Майкл, имевший высокий уровень доступа к жизнеобеспечению “небоскреба” давно обо всем догадался и достал своей семье билеты на корабль переселенцев. Увы, денег у них хватило только на два билета. Конечно же, Майкл убеждал ее, что все не так ужасно, что есть еще возможность все исправить. В конце концов, монато — совершенно уникальное сырье, с которым можно творить самые настоящие чудеса. А если ничего не получится, то Майкл обязательно найдет способ перебраться в другой “дом”, подземный, более безопасный и надежный. А к тому же, наверняка, будут новые караваны с космическим кораблями. Он накопит на еще один билет и даже, если окажется на другой планете, он обязательно найдет способ связаться с ней и Джесси.. Энн слушала, делала вид, что верит, и паковала вещи — только самое необходимое, потому что багаж был ограничен. Ради дочери дочери делала вид, чтобы Джесси не отказалась лететь в самый последний момент, чтобы не пришлось затаскивать дочь по трапу силой. Потому что, конечно же, не починят они “небоскреб” — не отправлял бы Майкл их так настойчиво, если бы верил в хороший исход. Он давно нашел бы способ перебраться в другое место, если бы этот способ существовал. А уж что касается новых кораблей, то даже Энн знала, насколько ограничено их количество у государства, когда-то объединявшего в себе большинство европейских стран, часть которых уже давно кануло в Лету. Нет, они больше никогда не увидят папу, но Джесси еще рано об этом знать. Пускай верит за двоих с Энн.