Плавленый песок

Плавленый песок

142. Плавленый песок

10.05.2012

Весной 2012 года вдруг стали наклёвываться клиенты, которым нужно было поставлять электроэнергию для плавильной электропечи. Завод находился недалеко от Талдыкоргана, в Уштобе, и меня отправили туда в командировку, чтобы изучить всю схему электроснабжения этого предприятия.

Райцентр находился в почти полусотне километров на запад от областного, и имел достаточно большую железнодорожную станцию, по которой ходили и останавливались тут все пассажирские поезда, которые были на Турксибе. В то время поезда из самого Талдыкоргана снова не ходили – железнодорожное сообщение с Алматы некогда существовало прямо оттуда, но, с отменой грузо-пассажирского поезда из Алматы в Достык, исчезло. Чуть позже из-за реконструкции автомобильной дороги из областного центра в бывшую столицу поезд Талдыкорган-Алматы назначат вновь, акимат области будет его субсидировать, но пока что талдыкорганские жители мотались сюда, чтобы подсесть на все проходящие поезда в любую сторону.

Можно было рвануть и на своей машине. В былые времена сюда можно было долететь за четыре часа – а на новой машинке и побыстрее – выходило вдвое короче поезда. Но сейчас началась реконструкция автомобильной трассы. Нет, чтобы сделать сначала одну половину дороги, потом вторую – трассу разбили на участки, раздав каждому из подрядчиков свой кусок, и те немедленно «наломали дров», чтобы создать для областного начальства видимость кипучей деятельности. Я пошёл за билетом на поезд.

Неумолчный гомон тихонько сочился изо всех открытых окон павлодарского плацкарта. Когда сорок человек разговаривают между собой вроде бы и негромко, но на каждой полке, голова начинала болеть примерно минут через десять. Половина народа ехала тоже до Уш-Тобе (если название станции, то из двух слов через дефис, а если название райцентра, то нет), и поэтому укладываться не собиралась. Состав довольно резво добежал до Капшагая, всосал ещё несколько страждущих и потянулся в горку. Каждый километр здешней дороги был уже не на раз пройден лихими железнодорожными фотографами пешком и на машинах, поэтому даже в кромешной тьме был до боли знаком и лично симпатичен.

Перрон станции Сары-Озек подсвечился тремя жиденькими лампочками лишь в том центральном месте, где перед вокзальным зданием стоял памятник местному железнодорожному агашке. За время получасовой стоянки я доскакал до локомотива – попытаться успеть сфоткать весь поезд – но кроме штабного вагона перед монументом весь остальной состав тонул в кромешной тьме. Как хорошо, что бедный агашка до этого убожества не дожил – в его времена такое было нереально.

Спуск по ущелью, несколько равнинных станций, и вот оно, Уш-Тобе. Два часа ночи, таких же две или три лампочки на весь перрон, и сильнейший ледяной ветрюган. Схему расположения гостиницы в этом райцентре мне нарисовал сослуживец, работавший вместе с моим другом – он был отсюда. Улочка от вокзала шла в центр городка вдоль какого-то местного парка. Шасси, закрылки, «свет в салоне на время снижения будет притушен» – свернув направо в нарисованном месте, я ничего похожего на гостиницу не обнаружил. Прошёлся по улочке, свернул ещё раз вправо, понял, что просто обхожу парк по кругу, и, потеряв час, вернулся на исходную. Тут меня стали терзать смутные сомнения, что угловой двухэтажный дом надо бы пощупать со двора.

Во дворе оказалось подсвеченное подслеповатой лампочкой крыльцо, тоже без единой надписи, но оно и вправду оказалось гостиницей. Две дежурные татешки смотрели на «ресёпшене» телевизор. Они отвели меня по скрипевшему на все лады полу на второй этаж, где в середине длинного коридора открыли одну из комнат. Внутри, в отличие от общежития душанбинского цемзавода, даже оказались двуспальная кровать и стол со стулом, но приобретены они были явно в честь основания здесь райцентра в 1961 году. Телевизора не было, а единственный туалет был в конце коридора. Я упал спать…

Утром ветрюган утих, вышло ласковое майское солнышко и стало заметно теплее. Я дошёл до вокзала и попросил таксистов отвезти меня на кремниевый завод. Минут за пятнадцать меня домчали к северной окраине городка. Посреди улицы стояло довольно приличное здание заводоуправления, из-за него выглядывали какие-то корпуса цехов, а в конце улицы виднелась какая-то весьма не маленькая электроподстанция. Все здания были не новыми, и я попытался представить себе, что здесь было раньше. Не смог.

Мужики, вызвавшие в командировку, быстро развернули передо мною все схемы электроснабжения завода. Всё было понятно, и когда я захотел перерисовать себе всю эту хренотень, чтобы показать потом шефьям, мне посоветовали не мучиться, а просто скопировать себе всё это на диск. Дисков и флэшек у меня тогда при себе ещё не было, и я решил за ними быстренько сгонять. Благо уже было 10 утра, и магазинчики в центре городка должны были пооткрываться.

На не сильно проездной улице перед зданием заводоуправления внезапно подвернулся таксист, который быстро отвёз меня на железнодорожный вокзал. Магазины стали открываться, в одном из них и вправду оказались достаточно недешёвые флэшки громадного объёма памяти, но выбора у меня не было. Я вернулся на кремниевое производство примерно через полчаса.

Тут меня повели на экскурсию в сам цех по производству этого кремния. Где-то недалече располагался карьер, откуда черпали чистейший кварцевый песок. Откуда-то привозили тоже достаточно чистый древесный уголь. В углу огромного пакгауза за стеной стояла достаточно новенькая шахтная электропечь китайского производства – высотой то ли в три этажа, то ли в четыре. Уголь с песком загружались в агрегат, включались электроды и шла плавка.

Бетонный пол цеха за стенкой печного отделения был абсолютно ровным и чистым. Когда песок расплавлялся, получившийся металлический кремний сливали через систему летков прямо на пол цеха, где он растекался огромной блестящей лужей и быстро застывал. Шлак с печурки сливали в другую сторону.