Пленённая невеста

Пролог

— Зачем пришла? — задаёт вопрос, а меня напрягает, что я стою в свете уличных фонарей, и он может видеть все мои эмоции, когда мне даже его лица в темноте не разглядеть.

— Поговорить, — честно отвечаю.

Хорошо бы присесть, пока подкосившиеся ноги не подвели, но в поле зрения не нахожу никакой горизонтальной поверхности, кроме дивана, но там сидит он.

— Интересно, — говорит мужчина и, судя по короткому шороху, поднимается с дивана. — И о чём же? — вопрос сопровождается тяжёлыми шагами.

— А… — замолкаю, язык прилип к нёбу, губы пересохли, весь запал испарился, и я уже сомневаюсь, стоило ли спускаться, лучше бы подождала до завтра.

— Ну? — пока я продолжала взглядом прожигать пол под ногами, он подошёл слишком близко, я ощущаю его дыхание на своём виске.

— В другой раз, — лепечет мой язык, и я делаю шаг в сторону, собираясь трусливо сбежать отсюда.

— Нет, — Чернышев хватает меня за локоть и не только удерживает на месте, но и тянет на себя настолько резко, что я буквально впечатываюсь в его грудь.

Из лёгких выбивает весь воздух, сердце бьётся где-то в горле, а ноги будто ватные.

— Говори! — требовательно произносит, а я забыла не только зачем пришла, но и все буквы алфавита. — Арина? — впивается пальцами в моё лицо, заставляя посмотреть на него.

Боже, что происходит? Эти чувства не похожи на страх, я боюсь не его, а себя, своих непонятных ощущений, этих мурашек по позвоночнику и жара в солнечном сплетении. От него пахнет свежим воздухом, как после летнего дождя в лесу, вдыхаешь и будто оказываешься на поляне, где вокруг одни ели и зелёная трава.

— Я слушаю, — хриплый голос раздаётся у моего уха, кожу обдаёт горячим дыханием, и по телу проходит лёгкая дрожь.

— Я… хотела… — на языке вертятся какие-то глупости, но только не то, что было на уме, когда я сюда спускалась.

Господи, помоги мне, я, кажется, потерялась.

— Ты хотела?.. — Чернышев будто издевается надо мной.

Уверена, он всё видит: и мою растерянность, и реакцию на его близость; просто насмехается надо мной.

— Предложить… — говорю не своим севшим голосом.

— Себя? — спрашивает Дамир, и его вопрос меня отрезвляет.

— Нет! — восклицаю, впившись в его кисть, которой он продолжает держать моё лицо. — Нет, — добавляю, взглянув в глаза цвета грозовой тучи.

Сейчас в них отражаются блики уличных фонарей, отчего кажется, что в зрачках загорелся огонь. Они будто говорят, что их хозяин живой, что умеет чувствовать, что способен на эмоции. Теряюсь ещё больше, тону в серых омутах, выпадая из реальности, однако, через мгновение происходит то, что и вовсе выбивает почву из-под ног. Чернышев наклоняется и впивается в мои губы жадно, словно голодный зверь, добравшийся до лакомого куска мяса.

Повиснув безвольной куклой в его руках, я не предпринимаю никаких попыток отстраниться. Во-первых, вряд ли я бы смогла это остановить. Во-вторых, тело отказывается сопротивляться.

Мужчина убирает руку с моего лица, переместив её на талию, обвивает, словно клещами, и прижимает к себе настолько, что дышать невозможно. Второй рукой зарывается в волосы, зафиксировав голову, словно я могу сбежать. Разве это возможно? Нет, я не в силах что-либо сделать, потому что тело превращается в желе, мозги в кашу, а сердце так громко стучит, что, кажется, слышно на весь дом.

Каким-то чудом мне удаётся прервать поцелуй, стою вплотную к мужчине, мы смотрим друг на друга. Губы покалывает, дыхание сбито, сердце стучит о рёбра. Он не спешит отпускать меня, а я не смею вырваться, хотя стоило бы.

Уже собираюсь оттолкнуть мужчину, накинуться на него с кулаками, кричать и звать на помощь, как он сам меня отпускает.

— Уходи! — почти рыком бросает.

— Ч-что? — стою в недоумении, вся смесь злости и обиды испарилась за мгновение.

— Ушла в свою комнату, иначе разложу тебя на столе, — отвечает хриплым голосом, сделав шаг вперёд.

Я, видимо, выжила из ума, потому что продолжаю стоять, словно ноги цементом залили, и он уже застыл, не позволяя сдвинуться с места.

— Уходи, девочка! — если бы он не был передо мной, подумала бы, что дикий зверь выучил человеческий язык, настолько его голос походил на звериный. — Или ты этого и ждёшь? — цедит сквозь зубы мне в лицо.

«Ну, Арина, скажи что-нибудь, хотя бы головой помотай, чего стоишь истуканом?» — кричит голос в голове, но я словно онемела.

— Ясно, — кивает Дамир, хватает за талию, подняв над полом, и через секунду усаживает на ту самую тумбу, где я вчера нашла алкоголь. — Ноги раздвинь! — звучит приказ, но выполнения не ждут, Чернышев сам впивается до боли в мои бёдра и раздвигает ноги, чтобы вклиниться между ними. — А казалась умной девочкой, — бросает и развязывает пояс моего халата.

— Нет! — атрофированное тело просыпается моментально, когда пальцы мужчины проникают под ночное платье, обжигая кожу своим прикосновением.

— Нет? — останавливается, смотрит на меня, склонив голову к плечу. — Зачем ты сюда пришла, Арина? — снова задаёт вопрос, и меня вдруг прорывает.

С языка срывается всхлип, по щекам стекают слёзы, грудь ходуном ходит, а Дамир спокойно за мной наблюдает, будто только и ждал, когда я сдамся, покажу ему свою слабость.

— Не лезь к зверю, если не готова с ним справиться, девочка, — насмешливо шепчет, наклонившись к моему уху.

Это что? Он играет со мной? Всё, что произошло, было частью его игры? Решил проверить мою выносливость или… ничего не понимаю.

— Вы… вы просто… — голос дрожит, слова никак не идут.

— Я что? Тебе мало? С огнём играешь, разве мама не учила, что это опасно? — продолжает он, и мне почему-то кажется, что эти вопросы не ко мне, что он задаёт их самому себе.

— Чего вы от меня хотите? — прихожу в себя наконец. — Сами меня поцеловали, я поговорить пришла, — с вызовом бросаю и на мгновение вижу на его лице тень злости.

— Тебе не о чем со мной говорить, все вопросы через Костю, — проговаривает и отходит на пару шагов, чтобы вернуться на диван. — Уходи! — снова повторяет, сделав глоток из стакана, покоящегося до этого на подлокотнике.