Пленница Кондора

Пленница Кондора

***

Зимние пикники так непохожи на обычные вылазки на природу, когда погодка сама намекает на то, что наступила шашлычная пора. Всё-таки середина ноября — это вам не май месяц! Но Глеб захотел отметить предстоящую ему командировку именно так. Яна не стала возражать, хотя очень устала после ночной смены. Работа в кондитерке — не для слабаков. Первые полгода девушка вообще приходила домой ни жива ни мертва. Особенно тяжело приходилось на раскатке теста, да и наполнять печёные орешки сгущёнкой по восемь часов в сутки — тоже, знаете ли, не самое простое дело. Но Яна втянулась, и физический труд стал обычным делом. И вот теперь даже после бессонной рабочей ночи ещё находила в себе силы смеяться над шутками мужа и поддерживать разговор.

Хотя ни есть, ни пить особо не хотелось, надышавшись ванилином и жженым сахаром, Яна нехотя жевала подкопченные сардельки. Всё-таки Глеб старался организовать этот «пир», и не хотелось обижать его отказом. Даже глинтвейн с корицей и апельсинами не разжигал аппетит...

Глеб вообще не пил, потому что «за рулём», и термос горячего ароматного напитка он приготовил только для женщины. Теперь они увидятся лишь весной следующего года, и ему хотелось побаловать любимую перед отъездом.

Яна до сих пор болезненно реагировала на такую долгую разлуку, хотя они женаты уже пять лет. И каждый год ее муж — историк-археолог — обязательно уезжал в экспедиции разной продолжительности. Вообще быть супругой Глеба Борисовича Осипова — не мед, зря молодые студенточки-аспиранточки-ассистентки частенько зарились на обходительного проректора по учебной и воспитательной части в местном педагогическом университете. Совсем ещё не старый, высокий и коренастый, он многим понравился.Не зная подробности их супружеской жизни, многие женщины думали, что Яне несказанно повезло отхватить такого мужчину. Пухленький, невысокая, голубоглазая, с простецким кубанским говорком разве, что грудь пятого размера могла как-то объяснить, почему Глеб Борисович выбрал именно ее в качестве спутнице жизни.

Познакомились они на рынке, где Яна торговала малиной с родительской дачи. Археолог с женой закупались провизией как раз в тех рядах, где девушка в белой футболке, которая была для ее пышного бюста, видимо, тесна настолько, что лифчик подойдет под нее уже не получилось... Признано зазывала покупателей громким кубанским голосом, уверяя, что малина у нее — сахар! И, видимо, не обманула, потому что Осипов оценил ее сладкую ягодку настолько, что уже через пару месяцев развелся с первой женой, и они с Яной тут же подали заявление.

Первые три года их совместная жизнь была сытой и безоблачной, Глеба ценили на работе настолько, что он даже получил благодарность от губернатора.

А Яна могла себе позволить не работать и даже не готовить и не убирать их элитную квартиру в сто квадратных метров, эти обязанности с плеч профессорской жены были переданы приходящей домработнице. После развода брошенная супруга непременно бы подала на раздел совместно нажитого имущества, на эти хоромы не подпали под эту категорию, потому как являлись служебным жильем. Такую могли получить только особо заслуженные деятели науки и искусства, и квартира в элитной высотке являлась служебным жильем.

Но это недолго радовало молодоженов, через два года после свадьбы на директора университета было заведено уголовное дело о коррупции, использовании служебного положения в корыстных целях и растрате бюджетных средств в особо крупных размерах.

Под следствие тогда попал и Осипов, но реального срока не получил, а вот с работы его турнули «поганой метлой». Огромные репутационные потери после такого скандала не позволили ему снова устроиться на хорошую работу, а потрясения 2020 года и вовсе погрузили чету Осиповых на финансовое дно…

Доцент-историк вынужден был заниматься репетиторством и подготовкой старшеклассников к ЕГЭ. Яна устроилась на кондитерскую фабрику. Львиная доля кровно заработанных уходила на оплату кредита за квартиру. Студия, двенадцать квадратов, была настолько забита книгами, бумагами и барахлом с раскопок, которое понатащил туда историк, что было похоже на то, что здесь живут люди, страдающие «синдромом Плюшкина».

Доходило до смешного, но за три года, что они переехали, Яна ещё даже не все свои чемоданы с одеждой разобрала. В прошлой квартире у нее была отдельная комната — гардеробная с невообразимо огромным блестящим зеркалом и белокаменными полками для туфель и вешалками для платьев и шуб, а теперь куда было это все теперь складывать? И это ещё, слава богу, что часть имущества удалось распродать, хотя, впрочем, особого облегчения это не принесло, деньги быстро приелись.

Яна — дочка офицера российской армии, стойко переносила эту черную полосу в их с Глебом жизни и не срывала злость на нем. Лишь изредка плакала под шум воды в ванной, которая здесь была немногим больше, чем позолоченный рукомойник в их прошлой квартире…

Радости Осиповых не было предела, когда какой-то ценитель искусства из Москвы начал брать с собой на археологические раскопки Глеба в качестве эксперимента.

Платил за эти командировки увлеченный историей олигарх столько, что каждая поездка воспринималась как удача и отмечалась в семье Осиповых как праздник, и этот зимний пикник как раз был одним из таких.

***

Новый год Яна праздновать не захотела, ехать к родителям на Кубань из подмосковного Егорьевска было долго и дорого. К тому же перед праздниками на кондитерке наступила горячая парА. Заказов на комплектацию сладких подарков, на кругленькие кокосовые конфеты и имбирные печеньки было хоть отбавляй. Работницы упахивались, как каторжане, но и зарплата была выше, чем обычно, поэтому охотников уходить на выходные не нашлось. Наоборот, девчонки были рады поработать сверхурочно. Дети ведь ждут не абы каких подарков, да и вообще к Новому году всё дорожает, накрыть даже самый заурядный праздничный стол сейчас в «копеечку влетает».