Плохая учительница, хороший снайпер - бонусная глава 18+

Плохая учительница, хороший снайпер - бонусная глава 18+

Глава 57 Хуже уже не будет. И это здорово

— Что происходит?! Госпожа Деверли! Вы педагог, вы несете всю меру ответственности! — ректор начал вопить, как только экипажи въехали в ворота академии. Сторож, придерживая лошадь под уздцы, закатил глаза, благоразумно развернувшись к Вильсону задом. Хизер пожала плечами: а что поделать? Такова жизнь. Дождь льет, ветер дует. Начальство орет. Алекс, первым спрыгнув на землю, галантно протянул Хизер ладонь и даже поддерживал под локоток — чересчур вольным, но от того не менее приятным жестом.

Группа преподавателей, сбившаяся в стайку под старым платаном, мгновенно отследила это движение Алекса — и отозвалась нестройным шелестом шепотков.

— Дракон! Оскорбление судей словом и действием! — продолжал орать Вильсон, совершенно не обращая внимания на то, слушают его или нет. Его пурпурные бархатные штаны сияли в туманной серости дождливого вечера, озаряя двор академии неземным светом. — Студентка получила серьезную травму! Возмутительные песнопения! Непристойные жесты! Как вы могли подобное допустить?!

Кингдон-Куч осуждающе покачала головой. Сюзанн прижала ладони ко рту. Прюитт вскинул кулак в жесте поддержки — но вскинул очень невысоко, и сразу же спрятал руку за спину.

— Приношу глубокие соболезнования студентке, — покаянно склонила голову Хизер. — Мне очень жаль, что так получилось. А вот насчет всего остального… С огромнейшим удовольствием.

— Что — с удовольствием? — опешил Вильсон.

— Все. Оскорбления, песнопения и жесты — я допустила все это с преогромнейшим удовольствием. Одно из самых приятных воспоминаний моей жизни. Буду бережно хранить его в сердце, а в старости расскажу эту великую историю внукам. Если, конечно, я доживу до старости.

Кингдон-Куч охнула и покачнулась, изображая внезапную слабость. Прюитт, покосившись на нее, аккуратно подвинулся, освобождая место для падения — и Кингдон-Куч немедленно ожила.

— Что?! Да как вы!.. Как вы… Это непозволительно! Вы же преподаватель! Пример для учеников! Да как вы можете! Это!.. Это!.. Это… Вы уволены! — выкрикнул Вильсон, подобрав, наконец, единственно возможную реакцию на подобное возмутительное поведение. — Через пару часов секретарь принесет вам подписанный приказ! Прошу завтра же покинуть территорию академии.

— Оу, — кокетливо округлила глаза Хизер. — Я прямо с этого вот момента уволена? Или требуется подождать приказа?

— С этого! — рванулся вперед встопорщенный, словно разгневанный попугай, Вильсон. И тут же осекся, подозрительно прищурившись. — А что? Какая вам разница, с какого именно момента вы уволены?

— Огромнейшая, — предвкушающе улыбнувшись, Хизер потянулась назад и поймала за руку Алекса Каррингтона. — Эй, ты слышал?

— Слышал, — мгновенно откликнулся Алекс, сделал шаг вперед и положил руку Хизер на талию. — Ты больше не преподаватель.

— Что? Вы о чем? — тревожно забегал глазами Вильсон. Черные подозрения пробудились в его душе, но пока не обрели четкой формы. — О чем это вы говорите?

— Ну как же. Алекс — совершеннолетний дееспособный мужчина, я больше не ограничена морально-этическим кодексом преподавателя, — любезно пояснила Хизер. — Думаю, все очевидно.

— Что? Вы с ума сошли?! Это же академия! Достойнейшее, приличнейшее учебное заведение! Это недопустимо!

— А вы увольте меня, — сладко улыбнулась Хизер.

Из толпы преподавателей раздался короткий восхищенный визг. Судя по голосу, это была Сюзанн.

— Господин Каррингтон! Вы не смеете!

— Ну почему же. Смею, — уверенным движением Алекс притянул к себе Хизер, превращая легкое прикосновение в полновесные и весьма качественные объятия. — Но вы можете прямо сейчас позвонить генералу Каррингтону. Уверен, он срочно приедет и примет меры.

Под перекрестным огнем взглядов Алекс и Хизер рука об руку неспешно зашагали к преподавательскому крылу.

— Спорю на что угодно, что сегодня же вечером госпожа Бишоп заглянет к Элвину, — прошептал Алекс, склонившись к Хизер. — Только ради того, чтобы поинтересоваться его успехами в приручении фамильяра, разумеется.

— Думаешь, мы подаем настолько дурной пример?

— Думаю, мы подаем отличный пример. Нечего Бишоп в этом болоте киснуть. Пускай хватает Элвина за… кхм… выступающие части и сваливает в Камелот.

— А мнением Элвина ты не интересуешься?

— А мнение Элвина я и без того знаю. Во время лекций он так тщательно изучил анатомические особенности бюста госпожи Бишоп, что мог бы его по памяти нарисовать. С закрытыми глазами.

Поднявшись по темной лестнице, Хизер достала из кармана ключ и замешкалась около двери. Она все еще не была уверена, что поступает правильно. Бурлящий азарт битвы уже отступал, и здравый смысл поднимал голову, с ужасом оглядывая эпические масштабы разрушений.

Возможно, решение притащить Алекса Каррингтона в свою спальню было продолжением этого парада самоубийственных решений.

А может, и нет.

Хизер подняла голову. Алекс стоял перед ней, слегка улыбаясь. От него пахло пылью, горькой степной травой и — невероятно! — парфюмом. Он что, действительно в рюкзаке флакон таскал?

— Ну так что? — голос у Алекса стал низким, тягучим, бархатным. В холодных зеленых глазах плясали черти, а жесткая линия изогнулась в мягкой, многообещающей улыбке. — Ты меня впустишь?

— Сложный вопрос. Нужно его всесторонне обдумать, — потянувшись вверх, Хизер пригладила выбившийся из аккуратной прически золотой локон. И широко распахнула дверь.

Захлопнул ее уже Алекс. Ногой. Потому что руки у него были заняты Хизер. Прижавшись в яростном, голодном поцелуе он слепо шарил руками по ее телу, оглаживая плечи, спину, бедра. Хизер, чуть отстранившись, вывернулась из объятий, щелкнув замком — и тут же снова была смята, впечатана в стену.

— Эй, ты не слишком шумишь? — выдохнула она в перерыве между поцелуями.

— Плевать. Господи, как же мне плевать, — прошептал ей в шею Алекс, покрывая кожу поцелуями, злыми, как укусы, и укусами, нежными, как поцелуи. Он наконец-то добрался до пуговиц блузы, расстегивая их одну за одной со сноровкой, изобличающей немалый опыт. Хизер, подаваясь навстречу, запрокинула голову, открывая шею и уже обнаженные плечи, и сама пыталась нащупать пуговицы на рубашке, но получалось как-то не очень. Фыркнув бархатным низким смешком, Алекс сам расстегнул рубашку, отшвырнув ее в сторону кресла. Туда же отправилась и блуза Хизер, а потом — нижняя сорочка. Алекс, добравшись, наконец, до груди, осторожно накрыл ее широкой ладонью, сжал пальцами розовый сосок, отчего тело Хизер пронзила короткая сладкая дрожь. Застонав, она вцепилась в его короткие жесткие волосы и тоже впилась губами в шею — то ли в поцелуе, то ли в укусе. Алекс, продвинув колено вперед, приподнял ногу, и Хизер прижалась к его бедру, с силой потерлась, не переставая то вылизывать, то кусать тщательно выбритую, горькую от парфюма кожу.