Пляж

Пляж

Пляж

I

Каждый причерноморский город, прежде всего, славен своими пляжами. Сухуми не был в этом отношении исключением. Примерно с мая месяца до середины ноября сухумчане все свои выходные проводили на море. В будние дни, после работы, мы так же вместе с детьми ездили на пляж. Звёздными ночами пляжи служили местом уединения влюблённых парочек и любителей острых ощущений.

Я попробую рассказать о некоторых из них, потому что сухумские пляжи – это неотъемлемая часть города, тесно связанная с его жителями. Все они располагались вдоль сухумской бухты. Первый по своему местоположению был пляж, который горожане называли «стенкой». Это была узкая полоса берега, зажатая между морем и подпорной стеной железной дороги. Стена была выложена из белого известняка, нижний ярус которой немного выступал и служил местом, где горожане, раздевшись, складывали свою одежду, так как ни топчанов, ни раздевалок на этом пляже не было. Но сухумчане любили его посещать, потому что он был уютным и находился ближе остальных к центру города. Единственным неудобством были проходящие поезда, от которых дрожала земля, и закладывало уши, но горожан это не смущало.

Самым комфортабельным был, так называемый, «правительственный» пляж. Его бетонные террасы с навесами возвышались над песчаным берегом моря. Он был оборудован душевыми и раздевалками. На террасах плотными рядами стояли лежаки, на которых возлежала сухумская элита. Но он был лишён, на мой взгляд, того тихого очарования и камерности, которыми так отличались пусть и неблагоустроенные, но такие милые сердцу «стенка» и пляж института курортологии, о котором речь пойдёт ниже.

Следующим по расположению был центральный городской (медицинский) пляж. На площадке перед входом возвышались два параллельно стоящих павильона, построенные в стиле советского псевдоклассицизма, где варили турецкий кофе, и вообще можно было поесть. На городской пляж сухумчане не ходили. Он целиком и полностью был занят отдыхающими. В летнее время в 70-80-х годах поток туристов, отдыхающих в Сухуми, был огромен. На этом пляже яблоку негде было упасть. Полукруглое кафе было забито народом. Люди с аппетитом уплетали шашлычки на деревянных палочках, подаваемые в тарелках из фольги, запивая их холодным жигулёвским пивом.

Присмотревшись внимательно, можно было увидеть осторожно переступающих через обнажённые тела молодых людей, явно не славянской внешности, одетых в чёрные брюки и белые сорочки, держащие наперевес свои чёрные пиджаки. Они внимательно разглядывали женские тела и, время от времени, приседали возле них, вероятно, беспокоясь о здоровье белокурых красавиц, загоравших под палящим солнцем. На этом пляже постоянно дежурили двое сотрудников милиции, которые всё время прохаживались, внимательно наблюдая за происходящим. Так что те, кто проявлял особый интерес к здоровью женской половины отдыхающих, знали, что они находятся под неусыпным оком милицейских центурионов.

Одного из них звали Тариэлом (фамилии его не помню), другого – Давидом Вачеишвили (Вачик). Сухумская шантрапа боялась их как огня, и приехавшие на отдых люди могли спокойно наслаждаться морем и солнцем, не боясь за свои кошельки.

II

Вспомнив этих людей, я не могу не отвлечься от основной темы и не рассказать о некоторых милицейских розыгрышах, которые как нельзя лучше характеризуют общую атмосферу юмора и доброжелательности того времени.

Однажды Дато Вачеишвили нужно было поехать в морг сухумской республиканской больницы для осмотра какого-то трупа и изъятия его одежды. Надо сказать, что все трупы с признаками насильственной смерти доставлялись именно в морг республиканской больницы. Ребята из уголовного розыска, где работал и сам Вачик, зная о предстоящей поездке, решили его разыграть. Они взяли у экспертов-криминалистов моток рыболовной лески и поехали в морг. Те, кто помнят Сухуми, знают, что здание МВД располагалось довольно далеко от республиканской больницы. Опередив Вачика, они прибыли на место. Зайдя в морг, нашли труп, который должен был осматривать Давид, и, привязав один конец лески к кисти руки покойника с другим концом, спрятались за медицинский металлический шкаф. Прибыл Вачик. Он зашёл в морг и, отыскав нужный ему объект, приступил к осмотру. Давид очень ответственно относился к порученным делам и поэтому самым тщательным образом осматривал лежащее перед ним тело. Освещение в морге было слабое. Согнувшись, Вачик внимательно вглядывался в зияющие раны мертвеца, постепенно перемещаясь вдоль тела всё выше и выше. Когда он достиг грудной клетки, сидящие за шкафом резко потянули за леску. Правая рука мертвеца взметнулась вверх, словно в нацистском приветствии. Вачик без чувств рухнул на каменный пол морга. Перепугавшись, шутники стали трясти и хлопать по щекам свою жертву. Вы можете себе представить, в каких изысканных выражениях, каким высокохудожественным слогом выразил пришедший в себя Вачик своё отношение к горе-насмешникам. Если бы не его молодое и здоровое сердце, то в этот день в морге количество покойников могло бы увеличиться.

III

Хорошо известно, что водителей служебных автомобилей связывают очень добрые, почти родственные отношения с теми, кого они возят. А поскольку возят они, как правило, высоких начальников, то и чувствуют себя вольготнее других. У министра внутренних дел Абхазии служил водителем Муртаз Джгаркава. Проделки этого человека могли стоить работы в органах многим и, в первую очередь, ему самому. Когда министр уходил в отпуск, то тогда и у Муртаза наступали каникулы. И вот однажды, когда его шеф находился на заслуженном отдыхе за пределами республики, Муртаз со своим другом Вовой Мироновым – экспертом-криминалистом, проведя полдня в одном из сухумских ресторанов, изрядно выпив, решили продолжить ни где-нибудь, а в квартире министра, так как Муртаз вспомнил, что у его шефа в баре имеется французский коньяк. Министр, доверяя Муртазу, перед уходом в отпуск всегда оставлял ему ключи от квартиры, так что попасть туда не составляло труда. Сказано – сделано. Наши герои, долго не раздумывая, прибыли на место. Как только они открыли дверь и вошли в квартиру, зазвонил телефон. На пульте вневедомственной охраны загорелась лампочка, свидетельствующая о проникновении в квартиру министра. Голос в трубке потребовал назвать пароль. Муртаз помнил, что паролем служило название какого-то цветка, но какого именно он не помнил. Назвав первое пришедшее на ум, он положил трубку.