По дороге домой

По дороге домой

 Тот вечер не предвещал ничего особенного. По уровню освещенности он мало чем отличался от утра. Сложно различать время суток, когда на дворе декабрь, а ты с семи часов спешишь на работу и остаешься там до десяти. Годовой отчет. Кипы бумаг и цифр. Люди ждут зарплаты, премии, предвкушают праздник, а ты стараешься сохранять спокойствие и не совершать ошибок. Могла ли неверно начисленная зарплата погубить чью-то жизнь? Навряд ли, скорее только испортила бы настроение и добавила лишних хлопот, не только мне, но и сотрудникам банка, которые готовы были съесть любого позвонившего с вопросами о начислении.

   Невидимые связи

   Я возвращался домой с гудящей головой. Мороз опустошил улицы, поэтому никто не мог мне помешать встать прямо посредине тротуара с закрытыми глазами и постоять так пару минут в тишине, вдыхая покалывающую свежесть и выдыхая густой пар. Перед глазами плыли таблицы с цифрами, в ушах щелкали клавиши калькулятора.

   – Вам лучше присесть. Если уснете стоя – упадете.

   Меня всегда раздражали такие голоса, мелодичные, чуть с хрипотцой. Они легко переходили от повелительного баритона к мурлыкающим интонациям. Их обладатели выглядели точно торговые агенты госпожи Фортуны – одетые с иголочки, излучающие удовольствие со снисходительной усмешкой на лице. Они с легкостью угождали всем дамам – открывали дверцу такси и подавали руку, прежде чем занять ее место; пропускали вперед, если сталкивались в дверях; всегда имели под рукой зонт и знали, как эффектно раскрыть его над головой женщины, чтобы она почувствовала себя особенной. Такие голоса нравились моей жене.

   – И все-таки я настоятельно рекомендую вам присесть.

   Я приоткрыл глаза и неожиданно для себя обнаружил, что стою возле черного столика с железной табуреткой, зазывающей посетителей круглым красным сидением. Эта одинокая парочка круглый год стояла за дверями бара, как символ радушия хозяина готового принимать гостей. Однако никто сюда не садился: все входили и устраивались у стойки или занимали столики внутри.

   На обычно пустующем столике лежала книга, а возле него, опершись о стену, стоял бледный сухощавый молодой человек в черном дорогом пальто и идеально сидящем по фигуре костюме. Единственное окно бара освещало часть его лица, которое как ни странно выражало ледяное спокойствие и не единого намека на усмешку.

   – Благодарю, но я спешу домой, – Взглянув себе под ноги, я сделал первый шаг.

   – Сейчас не время спешить, – Я оглянулся, заподозрив издевательство, но незнакомец сохранял невозмутимость. – Поверьте мне, вам лучше присесть. Давайте поговорим о звездах, – вдруг переключился он на бодрый тон, задорно щелкнув пальцами перед собой, и оторвался от стены.

   – Почему именно о них? – поднял я брови.

   – Такая уж книга мне подвернулась, – пожал он плечами.

   – А не лучше ли обсудить прочитанную книгу с друзьями? – взглянул я на каменную плитку перед собой, прежде чем сделать новый шаг.

   – Просто никто из них не возлагает на звезды столько надежд сколько вы, – услышал я шорох одежды, повернулся и увидел его облокотившимся о столик.

   – С чего вы так решили? – медленно двинулся я к столику и с трудом взобрался на табурет, поставив портфель на колени.

   – Вы мечтатель, выдающий себя за прагматика.

   – Откуда вам это знать? – Сжал я портфель.

   – Действительно, откуда? – пробормотал про себя юноша, – Вы в спешке бежите от себя, желая оправдать чужие надежды, но в тайне молитесь на звезды.

   – Вы с кем-то меня спутали, – Оперся я о скрипящий столик, чтобы слезть, и ненароком скинул книгу. Пришлось нагнуться. Я поднял и покрутил ее в руках. – Созвездие Джакомо Капротти, – прочел я название, – Какое-то новое созвездие?

   – Скорее старое. Книга о картине Леонардо да Винчи «Святой Иоанн Креститель». Люди видят в картине гомосексуальный подтекст. Автор видит в картине созвездие Льва, которое в свою очередь указывает на солнечное затмение.

   – Не знал, что Леонардо да Винчи увлекался астрономией.

   – Рано или поздно все инженеры устремляются к изучению творений другого инженера, с человеческой точки зрения более гениального, чем они. Так что ничего удивительного, – он замолк и прислушался к блюзу, заигравшему в заведении.

   – Вы имеете в виду Бога? – вернулся я на табурет.

   – Именно. Желание докопаться до самой сути устремляет разум ввысь. А все начинается с малого.

   – То есть человек начинает интересоваться звездами, и постепенно переходит к более сложным вещам, – попробовал я передать суть сказанного им для себя своими словами.

   – Да. Если его жажда познаний сравнима с жаждой влаги человека преодолевшего пустыню, он приступает к изучению.

   – А если нет?

   – А если нет, довольствуется открытиями, сделанными другими, – юноша развел руками, – Вот вы, – указал он на меня кистью, – Разрываетесь между несколькими компаниями, подсчитываете чужие бюджеты, но в перерывах отдаете предпочтение астрономии, астрологии и квантовой механике. Весьма интересное сочетание, кстати. Что побудило вас принимать такой «коктейль»?

   – Откуда вы вам известно о моих интересах? – снова я вцепился в портфель.

   – Вы регулярно выкладываете посты с мнением о прочитанном материале. В 21 веке не нужно быть великим сыщиком, чтобы собрать досье, – невозмутимо пожал плечами молодой человек.

   Что-то в этой ситуации мне показалось странным, но помяв в руках жестковатую, шершавую кожу, я поставил портфель между нами на столик и взял книгу в руки.

   – Не слышал о ней, – Я открыл страницу наугад.

   – О ней в лучшем случае знает около пятисот человек. В этой книге выдвигается еще одна интересная версия. О том, что Леонардо да Винчи в картине «Спаситель мира» первым заявил: «Земля круглая!» – и таким образом, он опередил Джордано Бруно. Однако вы так и не ответили на мой вопрос.