По дороге предназначения

1.

[Новая Англия, США. Осень 1986 года]

– Что, старик? – донеслось с водительского сиденья. – Хочешь найти их? Если рассчитываешь втянуть в это меня, упаси Господь, если они мертвы – ты знаешь, что я сделаю.

Он ничего не ответил, слепо вглядываясь в лица на бумаге, по которой, свешиваясь, шуршали давно не стриженные волосы. Минивэн споткнулся о дорожную кочку, но встряска не вырвала из его рук самодельное объявление о пропаже четырёх друзей, подобранное в Элизабеттауне. Они днями ранее отправились в поход на Сплит Рок и так и не вернулись. С ними могло произойти всё, что угодно, особенно, если они забрались в такую часть леса, где никто их не найдёт.

Если с ними, правда, произошла беда, то это именно те люди, в которых он сейчас более всего нуждался.

– Когда у нас будет следующая остановка, – наконец, ответил он, – я придумаю, что делать.

Их безостановочное путешествие началось ещё в Мэне. Чарли, его нынешний подопечный, собственноручно угнал этот фургон у случайной компании и прямо на ходу затянул его внутрь, пока он стоял неподалёку, наблюдая. Он изначально был против этой идеи, потому ни разу не посодействовал Чарли в угоне, но ему ли возмущаться? Для того, кто лишний раз боится снять маску, явить миру истинное лицо, у кого десятки лет нет никаких свидетельств и удостоверений личности, все средства хороши, чтобы хоть как-то существовать... А то и сотни лет.

– Это называется выживание, господин Вестник! И только не говори мне, что ты не занимался тем же в свои родные времена! – кричал тогда Чарли, давя на газ.

Вестник, в свою очередь, зажался в углу на заднем диване, сверля взглядом порицания из-под пустых глазниц.

– Занимался. Но в крайних случаях. Наш случай не крайний.

– Нет уж, дедуля! Наш случай именно крайний!

Чарли часто посмеивался над его чудаковатостью – почему это он так упорно придерживается именно заметной по форме маске чумного доктора. Тот отмахивался, оправдывая это данью прошлому. Даже в фургоне он далеко не всегда снимал её. Как будто боялся, что кто-то помимо Чарли заметит его глубокие шрамы и волдыри, которых он так стыдился.

Они исколесили весь северо-восток США, всю новую Англию от Нью-Хемпшира до штата Нью-Йорк. В крупных городах надолго не задерживались, прекрасно зная, что их странная компания, плюс разыскиваемый минивэн со снятыми номерами, обязательно привлекут ненужное внимание. Оставаться незамеченными – один в почти приросшей к лицу маске чумного доктора, другой в потрёпанном театральном костюме, с постоянно открытыми глазами в отсутствии век – они просто не умели. Но в деревнях и городках поменьше они с лёгкостью останавливались на недели, находя утешение ненасытным рвениям, каждое у которых было своё.

По дороге изо дня в день играл тяжёлый рок, доносясь из динамиков. Чарли ловил кайф от долгого пути, всё дальше и дальше удаляясь от города, который был ему как темница. Если бы не Майло Мессенджер, он бы сгнил заживо в собственном доме, без родни и друзей, с пожирающей душу и тело болезнью, порождённой чёрной магией. Будучи неумелым некромантом, незаконно потребовавшим силу у мёртвых, он заплатил высокую цену, чтобы творить мрачные чудеса себе в угоду.

Что сказать, Майло не скрывал, что гордится проделанной работой. Стоило ему излечить ту поражённую часть души, отвечавшую за маниакальную болезнь, как Чарли превратился в близкого ему друга и соратника.

В конце концов, им обоим нужен был кто-то, с кем бы они разделили одиночество. Двое бродяг в поисках утешения.

– А ты точно не сможешь отрастить мне палец? – однажды спросил Чарли, постукивая протезом-когтем по рулю.

Майло посмеялся хриплым вороном:

– Это работает только со мной. Поверь, я пытался. Слишком долго он у тебя был в таком состоянии, надо было бы по-быстрому.

– Обидно... Но зрение же ты мне вернул! И веки отрастил!

– Ты называешь это «отрастить»? – прищурился он. – Посмотри на себя в зеркало.

– Ага! Сам на себя посмотри! – вскинул Чарли на него коготь.

– О да, я-то смотрел. И не раз, за что и ненавижу себя.

Чарли поначалу смутился, думая, что обидел его – Майло был, пожалуй, тем единственным человеком, огорчать которого ему совершенно не хотелось, – а затем усмехнулся, поняв, что ошибся:

– Что уж там. Я тоже себя ненавижу.

Начитавшийся неправильных книжек по магии, да ещё и заработавший «кладбищенскую заразу» – так Майло звал про себя манию прогулок по местам захоронений с вытекающими из того последствиями – Чарли постоянно искал поводы применить свои знания, ни в какую не беря в расчёт их качество. Такой взгляд на мир считался нормальным в старые времена Майло, но никак не в конце тысячилетия, когда он и сам успел избавиться от устаревших идей и фальшивых познаний.

Оттого он и не собирался бросать его на произвол судьбы в Уинтерпорте после того, как излечил его от гнилой загробной тьмы.

Чарли не переставал болтать. Часами мог говорить без умолку, выпытывая у Майло разные истории. А у него их было немало... Увы, Чарли не такой человек, чтобы понять их все.

Для него помогать и быть значимым – это вид эгоистичного удовольствия.

Для Майло помогать и что-то менять – значит, быть живым.

...я бы давно уж умер, если б не другие...

***

Так и проходили их дни... до этой осени.

– Хоть кого-то ищут вот такие, как ты... Чарли Хантера никто искать не станет, – Чарли провёл рукой по лицу и лишний раз отметил, глянув в зеркало заднего вида, насколько противно смотрятся его неестественно распахнутые глаза, нездоровые от нервов и недосыпа, с постепенно проседающими под ними мешками, – Вот уж точно. Живые призраки, я и ты. Да нам это и на руку.

Майло кивнул и, хмыкнув, отложил объявление в угол дивана. Никто не станет ранить чувствами, когда тебе хорошо... И никому не будет дела, когда тебе плохо.